Макароны по-флотски

Помню также стажировку в 10-й оперативной эскадре, в незабвенном Тихасе. Неподалёку от нашего БПК «Ташкент» у соседнего пирса стояли ракетные катерочки 205М, на которых гальюнов не предусмотрено вообще. Вот не предусмотрено по проекту, и всё тут. То ли конструкторы посчитали, что походы на катерах не длительные, и вполне можно потерпеть пару суток; то ли они не знали, что полагается моряку, так же, как и любому человеку, после сытного обеда по закону Архимеда; то ли... В общем, с утра пораньше, сразу после подъёма заспанные катерники по одному выходили на нос своего кораблика и, держась за заиндевелый гюйсшток, отчаянно ёжась, выстраивали на льду около форштевня замысловатые архитектурные модели с бумажками вокруг. Катеров было то ли три, то ли четыре, и возле всех было строго одинаково (по-военному – «однообразно») насрано; и никто, кроме самого главного адмирала эскадры, не возмущался (да и тот не особо-то орал). После возмущений командующего на носу каждого катера моментально появлялся кургузый матросик с пешнёй, который аккуратно обкалывал (не иначе от слова «кал») льдины, переворачивал их и восстанавливал, таким образом, status quo. На следующее утро цикл неумолимо повторялся. Может, для адмирала это и безобразие, но для катерников это – норма. У них другого способа нет.

Ну а уж гальюны крейсеров проекта 68-бис и (особенно) подводных лодок... на три тома с иллюстрациями. Вот кто бы уже написал? Премия в области литературы обеспечена.

А теперь – конкретный случай, из-за которого, собственно, и начата эта незабвенно-фекальная тема. Если думаете, что будет смешно и весело – ошибаетесь...

Всё, в общем-то, просто (без живописаний и уточнений). В карауле у нас один матросик говорит другому: «А не пойти ли нам отложить личинку?». Ну, то есть повидло выдавить. Ибо прижало. Ага, пошли. На часах – без двадцати пяти полночь. Возле караулки – дощатый двухдучечный гальюн типа «сортир» цвета облупленной хаки с демаскировочными пятнами. Сама конструкция – малость подустаревшая, времён первой обороны Севастополя.

А форма у матроса устроена так, что перед снятием штанов ну совсем не мешает снять широкий флотский ремень с бляхой. Первый снял без происшествий, а второй нечаянно упустил ремень вниз... Чвякс! А на ремне – штык-нож и потёртый брезентовый подсумок с магазинами к автомату, много-много патронов, и все (что характерно) боевые. Вот всё это, как уже сказано, чвякс.

– Ох, пипец!..

И тем не менее, что бы там ни говорили, наш матрос славится ответственностью. Нормальный человек в эту яму, да ещё в темноте, ни за что не полезет. Американский матрос – и подавно. Наш полез. Наш матрос везде пройдёт, везде пролезет, но задачу выполнит. Тем более что за утопленные в дерьме патроны и штык-нож благодарность в приказе не объявят. Всё равно ведь придётся доставать, так лучше уж сразу и без лишних свидетелей. Там сбоку такой как бы люк для периодического опустошения ямы, которая так и называется – «выгребная». В яме – тёмная вонь многочисленных порхающих миазмов. Чертыхаясь, матросик начал искать, шарить, погружать рученьки.

– Вась! Спичку чиркни!

Ну, чирк. Толку-то!

– Ты это... сгоняй в караулку за фонариком! Ф-фу ты, блин, едри его мать...

Мать-то здесь при чём? Смотреть надо, куда штаны снимаешь. Приятель ушёл за фонарём.

В это время начальник караула – юный и правильный лейтенант – отправил на посты очередную смену. Смена, топая, ушла, а лейтенант вдруг ощутил определённые благородные позывы.

Стоило бедняге развернуться, снять ремень с пистолетом и надеть его на шею (ну, обычно так делается), спустить штаны и уподобиться было тяжёлому бомбардировщику «Энола Гей», как вдруг откуда-то снизу, из слоящихся меркаптанов, где ну просто принципиально никого и никак быть не может, протянулась невидимая рука, что-то жадно нащупывавшая в темноте, и, верно угадав направление, ухватила ни в чём не виноватого начкара за могучий яйцеклад:

– Принёс? Давай!

Что дальше? А дальше – неописуемое буйство духов и танец на барабане.

Ладно, хватит. Лучше уж про что-нибудь сладенькое...

НЕ РАСЕФАЙ!

Это мне мой папа рассказывал. Он, в отличие от меня, дослужился до капитана аж первого ранга и кавалера ордена «За службу Родине». Сыну повезло меньше: сын присягал Родине, а в 1994 году вместо Родины появилось Отечество...

В те времена, когда папа командовал кораблём, слова «офицерская честь» ещё не вызывали повального недоумения; ордена давали не только штабным, и вообще флаг был другой. Да нет, лично я ничего против Андреевского флага, в принципе, не имею. Просто я ему не присягал… Но к рассказу это никакого отношения не имеет. Я всего лишь хочу сказать, что это было достаточно давно, когда ещё были живыми старые артиллерийские крейсера проекта 68-бис, в чьих душных кубриках потерял свою военно-морскую невинность не один нынешний адмирал.