Макароны по-флотски

Ну, юноша спокойно так и интеллигентно объясняет, что у них там в колхозе целый дивизион холостых коров, а естественный процесс их осеменения с участием быка – это вчерашний день, и что сельскохозяйственная наука с 1913 года шагнула далеко вперёд, поэтому их, коров, осеменяют искусственно. Оплодотворяют то есть. С помощью людей. (При этих словах у нас с Андрюхой чуть период полураспада не случился, и у «психа» тоже.) Как это происходит? А есть такая специальность – осеменитель, он же оплодотворитель. Рогатых парнокопытных, а также нерогатых и непарно- (лошадей, к примеру).

Матросик, обрадованный нашим неподдельным интересом, весь одухотворяется и начинает пространно живописать о своей работе на гражданке. И сразу видно, что он её любит не меньше, чем предыдущий боец свои рельсы, шпалы, паровозы с буксами и вагонных проводниц с подстаканниками. А ещё он весьма начитанный – по речевым оборотам видно – и явно в школе хорошо учился. Действительно интеллигент, и не имеет значения, что сельский. Кроме того, он нас с Андрюхой воспринимает всерьёз.

В общем, привозят к ним на ферму такой большой хитрый бидон с бычьей спермой – она там льдом обложена – и осеменяют. Каждую корову отдельно. По очереди.

Мы с Андрюхой – известные в своём офицерско-мичманском кругу пошляки и капканисты, поэтому нас интересуют мельчайшие подробности. Все, скажем так, тонкости. Матросик доверчиво поворачивается к нам и, временами помогая себе красноречивыми жестами, разъясняет. Типа, существует такой специальный здоровенный шприц, а ещё есть такая не менее специальная резиновая перчатка длиной почти на всю руку, вот её, значит, надеваешь, потом из бидона полную горсть зачерпываешь и…

А ржать нельзя, хочу я вам заметить. Мы ж целые капитаны третьего ранга, и не где-нибудь. Надо серьёзную мину держать, а то ведь он расстроится и заткнётся. Ещё и служить потом плохо будет, на весь офицерский корпус в нашем с Андрюхой лице обиженный…

В то же время нам до жути интересно, как оно всё это там на самом деле происходит, притом в деталях – например, глубоко ли и какими движениями, и сколько раз, и как часто, а также откуда берётся и как попадает в бидон эта самая бычья сперма.

Матросик терпеливо нам всё это поясняет, а я, зажав мимические мышцы лица, искоса смотрю на Андрюху и вижу, что он вот-вот лопнет и всё на хер испортит.

– …и – да, вот так вот втираешь… вот так... А потом – ну ты ж чувствуешь, что уже это... дотуда достал, и оно всё уже там, где надо, и опять же по ней самой, по корове, видно, она ж голову поворачивает…

Вот тут Андрюха взял и всё испортил – не выдержал:

– …глядит печальными глазами и говорит: «А поцелова-а-ать?»

Парень мгновенно замолчал, набычился и отвернулся от нас, лицом к «психу». А тот тоже со стула сползает, икая и плача.

В общем, с тех пор у нас любой вызов в кабинеты старших начальников так и назывался: «искусственное осеменение». А побывавшие на ковре у командира, главного инженера и начальника штаба именовались не иначе как «оплодотворёнными».

Это ж военная служба… процесс такой, да. Восхитительный просто. Ты всегда всё чувствуешь, ощущаешь. А иногда могут не только оплодотворить, но ещё и поцеловать.

ИСЦЕЛЕНИЕ

Вот хотел рассказать вам историю, как бросил наш старпом пить – ну вот совсем бросил, вот безоговорочно, раз и навсегда; и ни капли в рот; вообще; а через три-то годика у него животик ка-ак заболел; и как пошёл он тогда сперва к нашему живодёру в лазарет, а тот пощупал-понюхал-полизал и направил в госпиталь (благо лодка в базе); а там у старпома дикую язву желудка нашли – ни больше, ни меньше, да притом совсем гнилую и заскорузлую какую-то язву – такую, что вот прям ложись и помирай; и как устроил он тогда сам себе по этому поводу поминки с командирами БЧ и начальниками служб, и три дня они там гудели напропалую – а что, третья задача-то уже сдана; и как пошёл потом он сдаваться нашим береговым эскулапам (думал, всё уже, в морг); а они там анализы как глянули, да так и обалдели, потому что никакой язвы и в помине нет – от слова «вообще», а ведь была, и ещё какая; и как танцевал он сальсу прямо там, в палате, с главврачом, начальником терапевтического отделения и самой старшей медсестрой Анфисой Семёновной; и как вечером второе рождение с ними справил, а потом опять справил и опять; и как служил он потом долго и счастливо, и стал командиром атомной подводной лодки, и в итоге живым-здоровым в училище на кафедру тактики удачно перевёлся...

Вот хотел вам эту историю рассказать, а потом что-то лень стало... Да и ничего в той истории, собственно, такого и нет. Рядовой случай в нашей 10-й дивизии.

НА БОЕВОМ КУРСЕ

По учебно-боевой тревоге все напряжённо скрючились в своих боевых постах, вперились в индикаторы, ухватились за ручки, прицелились пальцами в кнопки. Ровный гул турбин (свист внутри не слышен) нарушает щелчок боевой трансляции. И – циркуляром по всему кораблю:

– Внимание боевых постах! Говорит командир.