Макароны по-флотски

В этот раз дядя Миша выкатил уже три барабана: два с разноцветной краской и один с отвердителем. Главный инженер проследил, чтобы всё это разлили в наполовину обрезанные бочки и тщательно смешали в соответствии с методикой, потом понюхал, сказал «бе-е-е», сел в «уазик» и упылил с «зоны» в штаб. И мы совсем уже собрались было мазать «тройку», как вдруг кто-то достал из-за неё мячик. Ну почему бы и не поиграться, не пофутболиться, минуток эдак пятнадцать? Главный – в штабе, приедет только к вечеру… Кисти и валики были немедленно засунуты в эти полубочки с размешанной краской – и понеслась.

Где пятнадцать минут, там и двадцать, где двадцать – там и полчаса… В общем, спохватились, когда увидели, что по дороге к «зоне» едет «уазик». Кинулись к обрезам – кисти и валики доставать – а вот дулюшки. Краска уже схватилась, почти бетон. Гранит. Базальт. Даже выломать не получится. И хотя коллективные наказания Уставом запрещены, выдрали нас всех до одного, скопом. Нещадно. И соответственно обозвали – козлами, ишаками, туканами и разными другими смешными зверюшками. Между прочим, за дело. Мы туканы те ещё.

«Тройку» мы всё же выкрасили. Ну, не в тот день, а немножко потом. В исключительно камуфляжные пятна. Камуфляжнейшие. Красиво получилось. Потому что мы можем, когда очень захотим. Мы такие, а вы думали.

А МЫ ЛЮБИМ ПОСТРЕЛЯТЬ

И нам всё мало. К тому же не на стрельбище, там не так интересно. Обстановка там скучная: огневой рубеж, мишени, всё только по команде…

То ли дело в рубке дежурного. Там всё спонтанно, всё неожиданно. Как в реальном бою. Идёт смена – один сдаёт дежурство, другой принимает… рутина… и тут – бабах!!! И все сразу взбодрились.

Оно ж как? Вот вынул ты пистолет, вынул из кобуры запасную обойму, а дальше рефлекс: раз пистолет в одной руке, а обойма в другой, то, значит, в пистолете её нет. Передёрнул затвор и сделал контрольный спуск. Куда-нибудь. Бах!!!

Коля Лисин, который меня в тот раз менял, до этого служил в таких местах, где ясновидение оттачивается до остроты самурайской катаны. Не скажу где. Ну ладно, скажу: в хабаровском или каком-то там ещё дисбате. Поэтому он вовремя сместился в сторону, инстинктивно, и я бабахнул не в него, а в окно. Всё вдребезги, пуля улетела в казарму к соседям и кого-то там ещё страшно напугала. Разумеется, мне тут же впаяли НСС[7]. А моему начальнику Витьке Красникову – строгача. Чтоб не расслаблялся и работал с подчинёнными.

После этого случая в рубке дежурного повесили деревянный настенный пулеулавливатель с наполнителем из сырой резины, чтобы в него направлять при заряжании и разряжании. Делать его, конечно же, заставили именно меня. За три последующих года в нём появилось четыре дырки.

А пока его не было, ствол направляли кто куда. Валерка Шепеляев (старший инженер по технике безопасности, между прочим) бабахнул в верхний угол – и пошёл-пошёл гулять рикошет по стенкам. В рубке четыре человека, все зачем-то пригнулись. Тут дверь открывается, и входит пятый – капитан первого ранга дядя Миша Шандов, в руке прикуренная сигарета: «Ну-ну, Валерий Владимирович, браво-браво. Давай ещё раз, на бис». Обалдевший Валерка сказал «Есть, тащ командир!» и тут же бабахнул на бис – туда же, в угол. Потому что в военном человеке заложен инстинкт беспрекословно выполнять все приказания командиров и начальников – быстро, точно и в срок. И опять – бабах-вжжжжжжжж-тяу-взить! – рикошет. Командир пробормотал: «Идиоты», плюнул и вышел из рубки. Через пять минут начальник штаба уже писал приказ о немедленном уестествлении старшего инженера по технике безопасности.

А Витя Лукошкин, капитан-лейтенант, себе пуговицу отстрелил. На кителе. Среди ночи. Скучно было; вытащил пистолет и ласкал его своими пальчиками-заготовочками. Оно и бабахнуло. Отстрелило пуговицу на левом рукаве. А там за синей фанерной переборочкой связистка-телефонистка сидела с позывным «Обрывок», дремала – ночью ж звонков почти нет. И тут ночная тишина лопается выстрелом, пуля пробивает фанерку и рикошетит от бетонной стенки… она своим бюстом разломала эту фанерную переборочку к чёртовой маме, затем вынесла дверь рубки дежурного и с ослиным рёвом умчалась наружу.

Витю, понятно, утром растерзали, сняли с дежурства и ещё раз растерзали. И ещё раз поставили, вне очереди. Потому что не фиг по ночам пистолетик мацать. «Войну и мир» почитай, раз уж дежурство спокойное выдалось. А ещё лучше – наставление по стрелковому делу по пистолету Макарова и приказ командующего флотом номер триста семьдесят пять про безопасное обращение с оружием.

То ли дело – Владимир Иваныч Гончаров, который тогда ещё третьего ранга был, и который по прозвищу «Атаамать»: тот культурно и аккуратно стрельнул в палубу. Всё грамотно, всё по методике. Никаких эксцессов. Поэтому всего лишь выговор. Легко и приятно. Хоть и неинтересно.