«Македонские легенды» Византии

Но осенью 1040 г. болгары были разгромлены при осаде Солуни, потеряв до 15 тысяч воинов. Между вождями начались раздоры, и 3 июля 1041 г. Делеан был ослеплен конкурентом – Болгарским царевичем Алусианом (?—1068)[802].

На этот раз, почувствовав ответственность за судьбу отечества, император, несмотря на тяжелую болезнь, лично отправился на войну. Он остановился лагерем у города Мосинополя, а потом нанес болгарам поражение у Прилепины. Следует сказать, что в этом походе проявились лучшие качества василевса – как человека и полководца. Постоянно находясь впереди своей армии, царь проявлял чудеса мужества. По ночам он едва дышал, мучимый недугами, но с наступлением утра первым вскакивал на лошадь и мчался верхом, будто что-то придавало ему новые силы. Окружающие его воины очень гордились своим василевсом.

Поняв, что восстание обречено, Алусиан явился в римский лагерь и сдался на милость победителя, получив взамен от императора не только жизнь, но и титул магистра. В итоге к декабрю 1041 г. спокойствие было восстановлено и в Болгарии, и на всем Балканском полуострове. После этого царь во всем блеске явился в Константинополь с трофеями и множеством пленных[803].

Параллельно с Балканами оживилась Италия, где в 1038 г. произошло убийство нескольких византийских чиновников в Апулии, а в 1040 г. лангобард Аргир поднял мятеж против Византийского императора. Реакция Константинополя была быстрой: хотя василевс, по обыкновению, был болен, Орфанотроф распорядился направить в Италию в качестве катепана молодого и талантливого чиновника Михаила Дукеяна (1040—1041) с приказом любой ценой восстановить порядок в Апулии. И тому наверняка удалось бы выполнить поручение, если бы, как обычно, не измена и его величество случай.

Собрав все римские войска в один кулак, катепан изобретательно потушил пламя мятежа, но затем допустил роковую ошибку. Возвращаясь с Сицилии, которую решил посетить, Михаил в Салерно встретился с отрядом норманнов под командованием некоего лангобарда Ардуйна. Легкомысленно доверившись лангобарду, Дукеян назначил Ардуйна комендантом Мельфи, одной из самых главных горных крепостей на границе византийских владений в Италии. Конечно же, коварный лангобард решил использовать выпавший ему шанс в собственных целях. Едва прибыв в Мельфи, он начал склонять местных жителей на свою сторону, призывая совместно отомстить византийцам.

В марте 1041 г. Ардуйн тайно отправился в Аверсу, где легко набрал три сотни норманнских рыцарей, предложив тем совместно изгнать византийцев из Южной Италии и поделить завоеванные земли между собой. Разумеется, варяги не стали упорствовать. Первой пала Веноза, затем Лавелло и Асколи. Михаил Дукеян пытался консолидировать силы для борьбы с мятежниками, но 17 марта 1041 г. на реке Оливенто его армия потерпела страшное поражение от норманнов. Через несколько месяцев северные пришельцы вторично разгромили византийцев при Каннах[804].

Известие об этих неудачах потрясло Константинополь. Михаила Дукеяна перевели в Сицилию помогать переправить остатки армии Маниака на родину, а его сменил сын замечательного византийского полководца, бывшего катепана Италии Василия Бугиана. Молодой человек не был лишен талантов своего отца, но не имел военных подразделений, способных оказать сопротивление норманнам. А поэтому нет ничего удивительного, что 3 сентября 1041 г. те вновь разбили слабые византийские отряды в битве при Монтепелозо. Сам молодой Бугиан попал в плен, и его провезли по улицам Апулии[805].

После этого, проявив недюжинные для того буйного и воинственного племени способности, норманны выбрали себе 12 графов, ставших во главе самостоятельных отрядов, между которыми разделили все захваченные земли. А затем, вернувшись в Мельфи, они признали своим вождем не природного норманна, а герцога Беневентского Атенульфа[806].

А как же отвергнутая царем Зоя? Увы, из всех заговорщиков, устранивших Романа Аргира, она ничего не приобрела и даже потеряла, обманутая во всех отношениях. Несмотря на возраст, императрица искренне полагала, будто и в дальнейшем Пафлогон будет любить ее – ведь ради него она пошла на страшный грех, убив мужа и императора. Однако этого не произошло.

А некогда первый советник, угодливый Иоанн Орфанотроф, бесстыдно выслав из дворца всех близких слуг Зои, окружил императрицу своими родственниками и даже приставил к ней стражу. Все, буквально все происходило по его приказу – прогулки царицы по Константинополю, подготовка ванны, встречи с третьими лицами и, конечно, выдача денежных средств на личные расходы. В считаные дни императрица стала нищенкой, находящейся под домашним арестом, абсолютно зависимой от евнуха – такого позора и унижения Зоя представить себе никогда не могла[807].