«Македонские легенды» Византии

Напротив, если Калафат хотел чего-то добиться, он должен был в первую очередь избавиться от них и от опеки евнуха. Поэтому Михаил втайне продумал план решительных действий, которые, разумеется, устроят далеко не всех. В этом случае фигура «приемной матери», которая в любой момент могла стать центром движения, направленного против него, не могла не вызывать в нем опасений. Особенно, зная ее ветреный характер. В скором времени мы увидим, к чему это все приведет[816].

Но, видимо, кое-что не укрылось от опытного взгляда Орфанотрофа, который более не доверял Калафату, но не мог придумать, каким способом отставить племянника от власти, не утратив одновременно с этим своего влияния. В это время в ситуацию деятельно вмешались другие родственники во главе с дядей Калафата Константином, всегда недолюбливавшим Орфанотрофа за то, что тот единственный из семьи вознесся так высоко.

Они убедили евнуха, что никакой альтернативы Михаилу нет, а потому – надо действовать. «Кесарь не являлся неприкосновенной фигурой, а императрица способна найти себе нового мужа или просто передать царскую власть другому кандидату», – говорили они всесильному евнуху. В таком случае Пафлогонцам не только пришлось бы уйти с прибыльных должностей в отставку и пасть в забвение, но, возможно, и поплатиться жизнью за слишком яркий взлет к вершинам властной пирамиды. Кто-кто, а Орфанотроф уж достоверно знал, какая ненависть скопилась в душах аристократии и простого населения к случайным выскочкам.

И сразу после погребения Михаила IV, состоявшегося 13 декабря 1041 г., была разыграна очередная сцена, чтобы привести Калафата на царство. Нет, его не собирались женить на Зое: во-первых, Калафат был уже женат, а, во-вторых, третий брак императрицы был с канонической точки зрения сопряжен с епитимией, чего явно хотелось бы избежать, дабы не подрывать авторитет Калафата в глазах столичных жителей. Кроме того, кто же входит в одну и ту же воду второй раз? И Орфанотроф придумал новый, оригинальный и ловкий план, должный своей неожиданностью привести императрицу в замешательствои почти гарантирующий успех.

На следующий день после похорон неожиданно для Зои в ее покои вошли члены семьи Пафлогонов во главе с Иоанном Орфанотрофом и Калафатом. Они пали ниц перед царицей и заявили, что та может поступить по собственному усмотрению: или править самостоятельно, или возвести на престол своего «сына», Михаила Калафата, который якобы будет являться лишь номинальным царем при Зое. Естественно, царица было ошеломлена: она действительно думала о том, что с ней будет дальше, но никак не ожидала такого предложения. Чтобы окончательно устранить все подозрения императрицы, Калафат тут же дал клятву на святынях, что всю свою жизнь будет относиться к Зое, как матери и своей госпоже, выполняя все ее требования и желания.

Здесь следует сказать, что Зоя очень боялась Орфанотрофа, и не только потому, что физически ощущала его превосходство перед собой в интриге и силе характера. Представим себе – стареющая, одинокая и беззащитная женщина оказалась окруженной группой мужчин, легко способных тут же в случае отказа убить ее. То, что евнух готов к этому, императрица знала не понаслышке. Собственно говоря, никакой альтернативы у нее не было. Зоя сдалась, и 26‑летний Калафат был объявлен ею новым императором Византии Михаилом V[817]. Как и раньше, столичный патриарх послушно исполнил волю императрицы.

В первые дни всем казалось, что Михаил Калафат выполнит свои обещания: он раболепствовал перед Зоей, величал ее «моя царица», «моя госпожа», но вскоре отставил в сторону ненужный более «политес». Михаил V решил сыграть в собственную игру и создать свою, новую династию, отставив Македонцев от власти. Правда, для этого нужно было найти для себя опору в общественных кругах. И им мог стать простой народ, чье признание Калафат решил приобрести довольно простыми средствами. Неглупый и хорошо ориентирующийся в государственных делах, Михаил V прекрасно понимал, какое недовольство вызвала в широких массах политика Пафлогонцев, обиравших население. И потому вскоре василевс провозгласил себя защитником закона и прав римских граждан.

В первую очередь он выпустил из тюрем всех аристократов, кого туда ранее направил Иоанн Орфанотроф, хотя ранее конфискованное у них имущество не вернул. Затем Калафат освободил Константина Далассина, но тут же приказал постричь того в монахи – для пущей безопасности своей власти. Он отменил непопулярные финансовые налоги и сам часто заседал в суде, неизменно решая дела в пользу незнатных граждан. Популярность царя в народе быстро росла: ремесленники и купцы души не чаяли в новом василевсе, защищавшем их интересы нередко в ущерб родовитой аристократии. И когда император проезжал по столице, его бурно приветствовали толпы народа. Впрочем, зная переменчивость настроений толпы, а также опасаясь мести аристократов, Калафат озаботился создать при себе отряд из иностранных телохранителей, предоставив тем ранее невиданные почести и льготы.