«Македонские легенды» Византии

Спасая жизнь, Лев IX искал убежища в самом городе, но в скором времени к Чивитате подошли норманны и осадили его, потребовав от горожан выдать им папу. В противном случае викинги угрожали взять город штурмом и устроить погром. Как сегодня, так и в то время честь ходила рук об руку с бесчестием, и нет ничего удивительного в том, что в короткое время самые знатные люди города тайно составили с норманнами договор, согласно которому обещали им выдать понтифика, оговорив заранее гарантии безопасности себе и своим семьям. Интересы несчастного апостолика они попросту упустили из виду, не проявив и тени благородства. И в скором времени Римский епископ уже был в плену (!) у северных рыцарей[893].

Однако «варвары» оказались благороднее итальянцев. Проявляя глубокое почтение к сану и личности понтифика, норманны препроводили его в Беневенто, чтобы определить условия будущего мирного договора с Римом. Удивительно, но за немногим исключением понтифик не имел никаких ограничений и даже продолжал свою переписку с Константинополем. В своем послании Константину Мономаху апостолик еще надеялся, что соединенные королевские, императорские и папские войска изгонят «варваров» с итальянских земель, но его просьбы о помощи оставались неуслышанными. Целых 9 месяцев Лев IX пребывал в плену, здоровье его ухудшалось, и он вынужденно, хотя наверняка и не без злорадства по отношению к Константинополю, признал легитимность всех норманнских завоеваний в Папской области[894].

Более того, крайне раздосадованный тем, что византийские союзники, на которых он так надеялся, не прибыли ко дню битвы, желая направить энергию сыновей Севера в другую сторону, апостолик благословил их занять Сицилию, что ему потом ставилось в вину строгими «клюнийцами». Конечно, в Константинополе также не понравилось, что понтифик так легко «дарит» чужакам исконные византийские земли, за которые было пролито столько крови. Но папе было уже все равно: Лев IX умер 19 апреля 1054 г. на 53-м году жизни[895].

Когда это случилось, Григорий Гильдебранд был во Франции, откуда поспешил принять участие в выборе нового папы. По его подсказке понтификом был избран германский прелат Гебхард, епископ Эйхштадта, страстный поклонник императора Генриха III, принявший имя Виктора II (1055—1057). Но это было еще впереди, а пока вернемся к событиям, приведшим к Великому расколу Кафолической Церкви.

Глава 4. Великий раскол 1054 г.

После умиротворения Западной церкви настал черед Константинополя, к патриархам которого Григорий Гильдебранд и папа Лев IX относились с высокомерным презрением. Выступив против епископа Беренгария, отрицавшего богословское учение о пресуществлении, распространенное в восточных Церквах, Гильдебранд сильно охладил и без того малодружеские отношения с Константинопольской церковью. А папа Лев IX решил ревизовать статус своего векового оппонента, найдя его излишне завышенным и неканоничным.

В своем послании столичному патриарху Лев IX доказывал, будто Константинопольская церковь является только «дочерью» Римской церкви, испокон века главенствующей во всем мире, и никак престол «Нового Рима» не может называться «Вселенским». Видимо, в ответном послании с Востока ему напомнили характеристики пап последних двух столетий, далеко не лицеприятные, но Лев IX не растерялся. Спокойно и хладнокровно, как будто читая лекцию, понтифик оправдывался от этих обвинений, доказывая, что между officium (священным саном) и meritum (личными заслугами) нет никакой устойчивой связи[896].

Наверное, этого можно было и не делать, поскольку еще со времен древней Церкви это разделение считалось общепризнанным. И речь должна была идти не о «личных заслугах», а о том, что многие папы последних столетий подрывали авторитет самой Римской церкви, издревне имевшей большой авторитет во всем православном мире – несомненный факт для всего христианского мира. Такой же безусловный, как и прерогативы Константинопольской кафедры, полученные еще со времен II Вселенского Собора. Оставался один, но вполне законный вопрос: почему папа должен был восстанавливать авторитет Апостольского престола за счет уничижения Константинопольского патриарха? Но его понтифик вполне благоразумно для себя не затрагивал.

Неожиданно к 1046 г. он получил поддержку в Константинополе в лице императора Константина IX Мономаха. Объективные обстоятельства вынуждали василевса искать новой основы для столь нужного ему союза с Римом, поскольку он надеялся авторитетом папы немного урезонить ставшего чрезмерно могущественным патриарха Михаила Керуллария. К тому же царь не оставлял надежд вернуть утраченные итальянские владения, и глава Апостольской кафедры смотрелся его естественным союзником в этом вопросе. Узнав, что Лев IX слывет глубоко благочестивым человеком, на слово которого можно положиться, василевс попытался навести дипломатические каналы.