«Македонские легенды» Византии

А в августе 931 г. Романа I настиг тяжелейший удар судьбы – умер его старший и любимый сын Христофор, которому он втайне мечтал передать царскую власть в обход Константина Порфирородного. И тут же Римское государство потрясло восстание Василия по прозвищу «Медная рука», выдававшего себя за покойного Константина Дуку, о котором ранее шла речь. Ранее он уже «прославился» в качестве главаря разбойничьей шайки, творящей свою «правду», был схвачен турмахом Элефантином из Опсикия, доставлен в Константинополь и лишен правой руки – довольно гуманное наказание для преступника. Но вскоре Василий вновь явился в Опсикий, приладил себе медную руку взамен утерянной (откуда и пошло его прозвище) и поднял настоящее восстание. К мятежнику примкнуло множество людей, и он даже захватил крепость Платея Петра, но вскоре был разбит, доставлен в столицу, там допрошен и казнен[391].

Год за годом разочарованно убеждаясь, что византийский высший свет не признает его законным императором, Роман Лакапин попытался, как и раньше, «обложить» трон своими сыновьями, невестками и внуками. После смерти Христофора он срочно женил своего юного сына Стефана на Анне, дочери Гавалы, внучке Катакилы, надеясь при помощи женитьбы приобрести новых союзников среди византийской политической элиты. Тотчас после свадьбы Анна была также венчана на царство, как Римская царица.

А в 940 г. наступила очередь младшего сына Константина, которого отец женил на Елене, дочери патрикия Адриана. Когда же Елена умерла, в феврале 941 г. царь женил Константина вторично на Феофано, происходившей из знатного рода Мамы[392]. Чтобы поддержать свой шаткий авторитет угрозой церковного наказания, Роман I Лакапин издал новеллу, в которой угрожал анафемой всем тем, кто посягает на царство: «Каждому, кто осмелится затевать заговор или бунт, провозглашаю анафема. Всякому, кто будет их помощниками и соучастниками в их отступничестве, анафема. Всем, кто будет их советниками и возбудителем, анафема. Всем, кто будет идти под их знаменами анафема. Священникам, если они примут кого-либо из таких на исповедь, не заставив их покаяться и отказаться от их отступничества, тоже анафема»[393].

Эти были далеко не единственные переживания, поскольку дворцовые интриги по-прежнему густо перемешивались с внешними нападениями – на этот раз с далекого Севера. В мае 941 г. на Константинополь напали довольно большие силы россов под командованием князя Игоря (912—945), флот которого насчитывал до 10 тысяч быстроходных судов. Надо сказать, это было рискованное предприятие, поскольку даже в тяжелые годы войны с арабскими пиратами столицу постоянно охранял сильный византийский флот. Однако на этот раз россам повезло, и они не встретили никакого сопротивления, поскольку почти все фемные войска находились на восточной границе, а морские силы воевали на Западе. В результате вся территория Босфора от Ривы до Хрисополя была разграблена захватчиками.

Но в дальнейшем их ждало разочарование. Во-первых, имея прекрасную разведку и опытных дипломатов, Византийское правительство своевременно получило сообщение от болгар о приближающемся росском флоте и приготовилось к отражению нападения; пусть и с опозданием. Во-вторых, даже немногие византийские суда, которые Лакапин собрал в Константинополе, снабженные «греческим огнем», демонстрировали несомненное превосходство над пусть и юркими, но слишком простыми и грубоватыми судами россов.

Конечно, византийцам способствовала определенная удача – на арабской границе ситуация поуспокоилась, и потому император смог своевременно отозвать войска Иоанна Куркуаса и Варды Фоки. Патрикий Феофан, посланный Лакапином на врага, напал на их суда на Иероне и многие уничтожил. А когда высадившиеся на берег захватчики направились в Вифинию для того, чтобы запастись продовольствием, на них напал Варда Фока во главе византийской армии и нанес россам второе поражение. Разгром врага довершил Иоанн Куркуас – лишь немногие россы сумели добраться до своих судов и вернуться на родину[394]. За проявленные заслуги перед отечеством патрикий Феофан был удостоен звания паракимомена.

Война была повсюду, и можно только удивиться внутренней крепости Византийской империи, способной практически ежегодно отбивать удары со всех сторон, постепенно переходя к наступательным операциям. В январе 942 г. византийцы предприняли поход на Алеппо, захватив в ходе боевых действий до 15 тысяч пленных. Но сарацины встречно выступили из Тарса и также захватили множество пленных, среди которых отмечалось большое число патрикиев.

В октябре 942 г. Куркуас в очередной раз предпринял наступление на Кавказ, захватив крепость Арзен в Армении на северном берегу озера Ван. Затем, развивая успех, он занял крепости Диарбек, Нисибин и, наконец, многострадальную крепость Дара, которая являлась камнем преткновения еще в Персо-Византийских войнах времен императора св. Юстиниана Великого[395].