«Македонские легенды» Византии

«Запрещаем на будущее время “властителям”, – говорится в новелле, – приобретать что-либо от бедных тем или иным способом, посредством ли простого дара, или завещанием по случаю смерти, или только в виде одного пользования, или, наконец, под предлогом какой-либо помощи и защиты, за исключением того случая, когда “властитель” будет находиться в родстве с бедным. Также запрещается “властителям” делать покупки и наймы или мены в селах и деревнях, в которых они не имеют собственного поземельного имущества, от местных крестьянских обывателей. Если же кто-то из “властителей” дерзнет совершить что-либо противное этим определениям, то он будет лишен приобретенного имущества и, сверх того, обязан будет уплатить пеню в пользу государственной казны. Еще мы повелеваем, чтобы воинские участки, отчужденные каким-либо образом в продолжение последних 30 лет или же имеющие впредь быть отчужденными, были без всякого вознаграждения возвращены к своему первоначальному назначению, т.е. к лежащей на них повинности воинской службы»[385].

Этот закон вызвал открытое возмущение у крупных землевладельцев. В ответ в 934 г. Лакапин издал второй эдикт, предоставивший крестьянам, у которых, вопреки закону, была приобретена земля в голодный год, выкупить ее за ту же цену у нового собственника[386].

Обратим внимание на мотивацию императора и цели издания им закона, как они были оглашены публично. «Есть люди, – повествует император, – которые заботятся только о земных благах и временном благополучии, отказываясь таким образом от прав на небесные награды и забывая о дне Судном. Такие люди – причина всех бедствий… Но за бедных вступается Сам Господь. Если же Сам Бог, возведший нас на царство, восстает на отмщение убогих, то как можем мы пренебречь своим долгом или вконец позабыть о своей обязанности, когда именно от одних очей царских бедняк ждет себе здесь утешения».

Далее следуют нормы указа и вывод: «Мы постановляем это не из ненависти к сильным, но из благорасположения к бедным, ради защиты и ради общего блага. Ибо те, которые получили от Бога власть и возвысились славою и богатством, вместо того, чтобы взять на себя попечение о бедных, смотрят на них как на свою добычу»[387].

Далее царь напомнил тем властителям, которые достигли своего статуса с «низов», что помимо земных благ существует еще и Суд Христов. «Есть люди, которые по рождению принадлежат к сословию бедных, но по милости Божественного Промысла или какими другими непонятными судьбами из своей более скромной доли поднялись наверх и достигли лучшего положения в жизни. Мы считаем справедливым, чтобы они оставались при том наследстве и владении, которое им сначала досталось. Они не должны, преступая мерку своего первоначального состояния, являться причиной бедствий своих соседей, отнимая у них разбойнически имущество, – а таково обычное обвинение в отношении сделок, заключаемых со стороны гордых своим высоким положением и славой лиц с другими, более скромными. Скорее таким беднякам, поднявшимся наверх, следовало бы, памятуя особенную к ним милость Божию, оказывать благорасположение к своим односельчанам и, имея в виду неизвестность будущего, а также неизбежность Страшного суда, не превращать имущества ближних в предмет хищничества»[388].

Мужественный и благочестивый человек, государственник, император Роман I надеялся снискать расположение общества, но все было тщетно. Лакапин всем сердцем желал патриаршества для своего сына, надеясь, что с этим событием все волнения улягутся сами собой. И иногда казалось, что судьба дарует ему счастливый шанс, но это было иллюзией. 15 июля 928 г. скончался патриарх Стефан, и 14 декабря того же года на Константинопольский престол императором был возведен Трифон (928—931), ранее монашествующий в Опсикии, известный своим благочестием и святостью.

Это в принципе рядовое событие знаменательно тем, что Трифона по распоряжению царя рукоположили патриархом на определенный срок (!), пока не подрастет царевич Феофилакт[389]. В 931 г. Трифона низложили, хотя и не без хитрости – тот никак не желал добровольно оставлять патриаршего престола, и назначили Константинопольским архиереем Феофилакта, которому исполнилось только 13 лет. Поскольку этот возраст, как говорится, бил в глаза, императору пришлось прождать около полутора лет, чтобы царевич достиг канонического возраста для посвящения в священнослужители[390].

В результате этих многоходовых и многолетних комбинаций 6 февраля 933 г. Феофилакт (933—956) стал новым Константинопольским патриархом. К несчастью для Лакапина, сын не оправдал его надежд. Беспутный и безвольный, он заметно уступал тем величественным фигурам, которые до него управляли Восточной церковью.