Махабхарата. Рамаяна

Как-то однажды он отправился на охоту. Ночью он притаился в лесных зарослях на прибрежье Сарайю, куда приходили на водопой буйволы, тигры и слоны. Дашаратха был отменным лучником, он умел подстрелить зверя по одному только звуку, не видя цели. И вот ему послышалось, что булькает вода в хоботе слона, утоляющего жажду. Он выстрелил. Раздался жалобный крик. Оказалось, что попал он в юношу-отшельника, что спустился к реке наполнить кувшин водою. Меткая стрела пробила ему грудь. Он умер на руках Дашаратхи. Перед смертью он попросил царевича, чтобы тот поведал обо всем его родителям: ведь слепые, дряхлые старики ждут сына, который пошел за водой, и ни о чем не подозревают. Дашаратха пришел в пустынную хижину и рассказал осиротевшим отшельникам о гибели сына. Отец юноши проклял Дашаратху. «Как мы умираем от горя по сыну, до времени от нас ушедшему, — сказал он, — так ты изойдешь тоскою по сыну, с тобой разлученному!»

Отец и мать юноши совершили поминальные обряды и взошли на погребальный костер.

Дашаратха рассказывает об этом Каушалье. «Ныне сбывается провещание пустынника: я умираю в тоске по милому сыну», — говорит царь. При этих словах жизнь оставляет его.

Айодхья, великий город, охвачен скорбью. Рама и Лакшмана — в изгнанье, Бхарата с Шатругхной гостят у царя кекайев Ашвапати, родного дяди Бхараты. Некому предать тело царя сожжению! Придворные помещают его тело в чан с маслом и посылают гонцов за Бхаратой, новым царем Кошалы.

[Сон Бхараты] ( Часть 69 )

Ночною порой, с появленьем посланников знатных,
Привиделось Бхарате много вещей неприятных.

С трудом на заре пробудился царевич достойный,

Тоску и тревогу вселил в него сон беспокойный.

Тут сверстники Бхараты, видя царевича в горе,

Ему рассказали немало забавных историй.

Умели они толковать о смешных небылицах,

Плясать, побасёнки и притчи разыгрывать в лицах.

Но Бхарата, горестно глядя на эти потуги,

Промолвил: «Недоброе знаменье было мне, други!

Нечесаный, бледный, мне снился отец ненаглядный.

Свалился он в пруд, от навоза коровьего смрадный.

Он плавал со смехом и, каши отведав кунжутной, —

Я видел, — из пригоршней масло он пил поминутно.

Все тело царя Дашаратхи лоснилось от масла.

Упала на землю луна и мгновенно погасла.

Иссякшие воды морские и землю во мраке

Узрел я, и сразу объял меня ужас двоякий.

Еще мне привиделись нынче другие напасти:

Что бивень слона ездового распался на части,

Что жарко блиставшее пламя внезапно потухло,

Что разом листва на деревьях свернулась, пожухла.

Мне снилось, — окутаны дымом, обрушились горы,

А твердь под ногами разверзлась, и нет им опоры!

И в черном убранстве — отца на железном сиденье,

Влекомого женщиной черной, мне было виденье.

Царя украшали багряных цветов плетеницы.

Ослов увидал я в оглоблях его колесницы,

Что к югу стремилась^{191}

, а мерзкая ракшаси^{192} в красномГлумилась над ним, сотрясаема смехом ужасным.

Чью гибель, друзья, знаменует виденье ночное?

В нем было для нашего рода предвестье дурное!

Кто едет во сне в колеснице, влекомой ослами,

Тому угрожает костра погребального пламя!

И горло мое пересохло, и дружеской шутке

Внимать я не в силах, как будто не в здравом рассудке.

Дрожу от боязни, хоть страх недостоин мужчины.

Слабеет мой голос, поблекла краса от кручины.
Я словно в разладе с собою самим без причины».