Маханакхон

Андрей всадил ему нож в шею, да там и оставил – вынимать некогда. Подхватил «Мини-Берилл» и выпустил очередь по двум его товарищам. Они стояли в своей лодке; один, тот, что с пробитой ногой, облокотился на другого, оба опустили оружие, не ждали-таки «ожившего мертвеца». Кажется, зацепил обоих – повалились на доски.

Огневский перескочил в их лодку, стараясь не думать про Ум. Что там с ней… отвлекаться никак нельзя.

Один бандит лежит, запрокинув голову, не дышит, а вот второй – бах!..

Деревянный борт рядом с Андреем вспенился белыми щепками.

Тот самый худощавый боец, которого Огневский ранил в бедро во время погони, сжимал пистолет, лежа на полу, злобно оскалившись. Его боек без толку щелкал – патроны закончились.

Прикладом автомата Огневский ударил его в висок. Навел на оглушенного ствол, подумал, но стрелять пока не стал.

Перебрался к Ум, она уже лежала на спине, приподняв раненое плечо.

– Кхун Андэй… Андэй… – пробормотала она.

– Тише, – сказал он ей, доставая из рюкзака аптечку. – Сейчас.

О необходимости носить аптечки Огневский знал даже не со службы, а гораздо раньше, когда работал на Севере в экспедициях. Банально напорешься на сучок посреди тайги – и всё, ты труп, если вовремя не остановить кровь, и желательно стерильной повязкой, чтобы не занести заразу.

Дело было дрянь.

«Почему в фильмах и книгах главных героев ранит только по касательной? – горько подумал он. – А в жизни самым лучшим пуля прилетает наверняка».

Было пробито плечо, пуля прошла навылет, раздробив кость. Всё, что мог Андрей при имевшихся материалах и навыках, – наложить компресс и сделать прочную повязку, да вколоть обезболивающее.

Он перенес Ум под навес, спрятать от солнца, уложил на здоровый бок, опустив ее голову на рюкзак. Стараясь не шатать, перебрался в соседнюю лодку. Надавал отключенному бандиту пощечин, плеснул на лицо соленой водой, тот стал приходить в себя.

– Край сонг мунг ма?! [Кто послал? – тайск.] – прорычал Огневский. – Говори, или ножом на ленты порежу.

Бандит оказался не только живучий, но и смышленый.

– Не порежешь, – зло прошипел он. – Ты же из полиции, вам пытки запрещены.

Огневский одновременно взбесился и восхитился этому «крепкому орешку».

Схватил его за волосы и долбанул головой об пол.

– Из полиции, – сказал он ледяным голосом, – та девочка, которую твой друг, покойник, подстрелил. А я страшный русский бандит. Мне и ножа не надо, зубами порву…

То ли слава российской преступности дошла и до тайского захолустья, то ли сказано было очень выразительно, но спеси в раненом поубавилось.

– Если с-скажу, н-не убьешь на? – спросил тот.

– Убью, если не скажешь. И не сразу, – пообещал Андрей, думая о раненой Ум.

– К-кхун Савил… – тихо проговорил боец.

Огневский выругался по-русски.

«Ну, за Умку ты мне ответишь, господин Свино-Тигр», – мысленно пообещал он. Никогда раньше он не называл свою спутницу Умкой, даже про себя, а вот сейчас вырвалось.

– Сколько вас тут еще? – спросил Андрей.

Тот помолчал, тогда Андрей снова схватил его за волосы.

– Т-ты всех убил, дзин-дзин… [Честно-честно. – тайск.]

– Кто-то из ваших ждет на берегу? Говори, или буду резать!

– В деревне… И в двух соседних бухтах… У пирсов дежурят парни.

– Твою мать! – рыкнул Андрей.

Больше допрашивать смысла не было – вряд ли молодому бойцу сообщили бы что-то ценное. Огневский поднялся, обыскал раненого, забрал мобильный телефон и бросил за борт. Потом схватил с пола пистолеты обоих бандитов и тоже отправил в пучину. Выпустил несколько пуль в его мотор, перелез в свою лодку и оттуда расстрелял двигатель третьей.

– Куда-нибудь тебя вынесет, – сказал он раненому. – А еще раз попадешься мне на глаза – помоги тебе Просветленный.

Признания

Проклятый Савил снова их переиграл. Куда было деваться из лодки посреди моря, когда во всех ближайших гаванях засады? А дальше просто не доплывешь, не хватит горючего.

Нужно было звонить Мэу и просить о помощи. Огневский достал телефон – тот отказался включаться. Проклятье, он ведь с ним прыгал в соленую воду… 2014 год на дворе, а до сих пор не придумали водонепроницаемые смартфоны!

Хорошо Маше и прочим работникам разведки – у них используют специальные средства связи, и куда более живучие. Но вот спецотдел тайской полиции ничем таким пока не озаботился, увы.

– Кхун Ум, – Андрей опустился к девушке, смирно лежавшей под скалой, – у вас есть телефон?

– В сумочке, – запекшимися губами ответила та, не открывая глаз. – А зачем тебе? Хочешь посмотреть, не переписываюсь ли я с другими парнями? Ревнивец… Зря, лучше бы доверял мне…

Произнесено было с такой мягкой, слегка обиженной интонацией, что Андрей не сразу понял неуместность сказанного. Уж не бредит ли она?

Нашел ее телефон – батарея показывала один процент.

– Да твою ж… – выругался Андрей по-русски. – Ты что, издеваешься?

– Какой смешной язык, – бормотала Ум, – «ш-ш-ш»… Как будто снег сыплется с еловых веток и шуршит. Хотя… откуда я знаю? Я снег только в холодильнике видела. А елки… даже не знаю, в телевизоре…

Молясь, чтобы хватило заряда, Огневский отбил сообщение на номер Мэу: