Маханакхон

– Мы богатые были по тамошним меркам, у нас даже свой слон был! Толку особого нет, но такой престиж… – Она засмеялась и тут же сжалась от боли, но не остановилась. – Старшие брат и сестра до сих пор там живут, хотели родительский бизнес развивать, но как-то не очень получилось, еле на жизнь хватает. Зато к ним так весело приезжать в гости, рыба очень вкусная, жалко, слон умер уже… А младший брат, он, представляешь, стал ледибоем! Какой ужас… Отец с матерью долго не хотели с ним видеться, потом кое-как помирились. Он в Бангкоке, на Пхатпхонге в баре работает. Будда, какой срам… Уже в полицию пару раз за наркотики попадал, я его отмазывала, только ты кхун Мэу не говори!

Она замолчала. Огневский, боясь ее потревожить, смотрел, как уходит за скалу солнце.

«Нет ничего хуже бессилия, – думал он, – когда сидишь и гадаешь, кто до тебя доберется первым, друзья или враги».

Ему казалось, что дурацкий трюк с замедлением времени наконец сработал, проклятые минуты ожидания тянулись бесконечно.

Андрей поправил волосы Ум, чтобы они лежали на подстилке, а не на камнях. Темные камушки казались почти светлыми на фоне смоляных локонов. На лбу Ум стали выступать крупные капли пота, Андрей осторожно убирал их сложенным бинтом. Потом им же аккуратно вытер маленькую слезинку в углу глаза.

«Слезы у азиатов текут по иной траектории, чем у европейцев, – заметил Огневский, – из-за того, что форма глаза другая». Печальная сегодня выходила антропология…

Девушку начинало знобить.

– Я знаю, – вдруг начала Ум совсем грустным голосом, не открывая глаз. – Я не сильно красивая, а у нас в Таиланде есть такие хорошенькие… У меня кудряшки эти ужасные, никакую нормальную прическу не сделаешь. И фигура не элегантная, слишком уж мускулистая… Это из-за тренировок, но в нашей работе как по-другому?.. Зато я готовить умею хорошо, я даже научусь делать эти странные русские блюда, ну где сплошное мясо и капуста, я смотрела в интернете…

– Всё у тебя в порядке с фигурой, – ответил Андрей растерянно. – А много мяса вредно.

– Андэй, – еще быстрее заговорила Ум. Она вообще опустила обращение перед именем, это должно означать еще большую степень близости. – Я так рада, что мы с тобой вместе над этим работаем. Это такое большое дело, тут целый бывший министр замешан, и международные интересы, и правительство… Но главное, я все хочу и не могу сказать. Но нужно. Главное, что ты… ты… – Она снова сморщилась от боли, слова давались ей с трудом.

Андрей погладил ее по горячему, напряженному лбу.

– Не торопись, – проговорил он, – мы с тобой всё успеем, мы еще всё друг другу расскажем.

В следующий миг он зажал ей ладонью рот, потому что услышал шум мотора.

– Лодка, – прошептал он ей на ухо. – Я пойду посмотрю, вдруг это наши. Ради Бога, только лежи тихо, я скоро вернусь.

Он вставил в «Берилл» второй рожок, взятый в лодке автоматчика. Осторожно выглянул из-за скалы.

В метрах двухстах от берега по волнам летел скоростной катер. Проклятое солнце – оно висело низко и било прямо в глаза, слепило, не давало рассмотреть.

Андрей изо всех сил прищурился, через боль, но все-таки разглядел на корме тайский триколор. («Ведь почти как российский», – мелькнуло в голове.) А на борту – герб королевской полиции.

Он выбежал из-за скалы, по колено в воде стал прыгать на месте и махать руками, прямо как Робинзон.

На катере его, похоже, не замечали. Огневский с ужасом понял, что сейчас точь-в-точь повторит сцену из Дефо – спасительный парус пройдет мимо и исчезнет.

Он поднял автомат и выпустил в небо длинную очередь. Катер замедлился. Андрей выстрелил еще раз, снова замахал руками.

Черные глаза

Как же рад был Огневский увидеть скуластую физиономию командира оперативной группы, от которого всего пару дней назад удирал на мотоцикле.

Тот, расплескивая воду, выскочил из подошедшего катера вместе с двумя бойцами, а потом помог спуститься Мэу. Она была в этот раз без костюма, в полевой форме.

– У кхун Ум сквозное ранение, – сказал Андрей ей вместо приветствия.

– Пи Фи кха, – выкрикнула Мэу, повернувшись к лодке. «Пи» – фамильярное обращение, «старший брат». «Фи» – видимо, прозвище сотрудника.

– Окей на, – ответил подтянутый бородач лет пятидесяти, спрыгивая с борта, и побежал в сторону, которую указал Огневский.

– Это наш доктор, – сказала Мэу. – На него можно положиться. Вы сами в порядке? Вам нужно оказать помощь?

– Ага, – сказал Андрей, – мне очень поможет вот этот ваш скуластый вояка и с ним еще пяток бойцов. Нагрянем к Савилу и уложим мордой в пол.

Решили идти на скоростном катере до самой Паттайи, там хороший полицейский госпиталь. Медпунктам в окрестных деревнях доктор Фи не доверял, тем более что поблизости могли быть еще люди Лангдуана.

Ум была в возбуждении после звуков стрельбы, боялась вдруг появившихся людей, даже Мэу не сразу узнала. Андрей кое-как успокоил напарницу, и Фи быстро сделал ей укол, она уснула. Через час хода под вечерним солнцем ее прямо на паттайском пирсе погрузили в машину скорой.