Махмуд Эсамбаев

А вот совсем, казалось бы, далекий от нас мир Индии. «Золотой бог» — тоже один из первенцев моего репертуара. Всё трудное время работы над этим номером, когда по пять-шесть часов подряд я репетировал и сам, и под руководством Элеоноры Грикуровой, я вспоминаю как праздник. Огромного времени потребовало изучение литературных источников — мне хотелось найти легенду, наиболее интересную для сценического воплощения. Затем началась невероятной емкости работа по собиранию фотоматериала, — изучив по иллюстрациям и книгам искусство индийского танцовщика Рама Гопала, я руководствовался его манерой исполнения индийской пляски.

Но главное, что поддерживало и окрыляло меня в трудные дни сочинения танца, — это лучезарная поэзия индийского народного творчества. Ожившая, очеловеченная природа, сонм грозных и добрых богов, чистота и образность народных верований совершенно пленили меня. Весь — умом и сердцем — я предался этому танцу.

«Золотой бог» снискал внимание зрителей во всех странах, где довелось мне побывать. Видимо, успех и сценическое долголетие этого номера объясняются тем, что мир легенд, которые тысячелетиями создавал народ Индии, стал для меня реальным и жизненным.

Должен сказать, что знакомство с народным танцем для меня всегда равносильно душевному потрясению. Поражают мощь и смелость художественных обобщений, создаваемых народом в танце, выразительность символики и ясность хореографического текста. Самый древний народный ритуал вдруг обретает простой, всякому понятный смысл.

Помню, как в Бразилии мне удалось посмотреть обрядовый танец «Макумба». Трудно сказать, что охватывает вас при зрелище двухсот человек, содрогающихся в магической пляске. Раздается громогласный аккомпанемент национального оркестра из шестидесяти человек, колышутся яркие перья головных уборов, развеваются от стремительных порывистых движений хвосты ягуаров, украшающие сшитые из шкур костюмы, пурпурными пятнами крови жертвенных животных испещрены лица танцующих. Все они, охваченные исступлением, пляшут свой танец, изображая изгнание злого духа. В этом танце — и устрашающая сила древних народных представлений о зле, и напряжение человеческого духа и воли, и жажда очищения. Поразительно сочетание ясности идеи и острой символической формы. К такому сочетанию стремлюсь я теперь, когда исполняю в своих концертах вывезенную из Бразилии «Макумбу», чудесный танец, который понятен и привлекателен для зрителей самых разных возрастов, профессий, вкусов.

Вообще должен сказать, что если любая поездка, помимо радости новых впечатлений, помимо знакомства с достопримечательностями новых стран, приносит прежде всего радость узнавания новых танцев, то турне по Латинской Америке, продолжавшееся около четырех месяцев, было особенно плодотворным в профессиональном смысле. Оттуда я привез целую программу, которую вскоре собираюсь вынести на суд зрителей.

Я никогда не забуду, как самоотверженно работали с нами балетмейстеры Хосефина Левалье, Оскар Пуэнтье и Эктор Финк над «Хорабио тапатио», как Мерседес Баптиста, Жозе Гомео и Вальде Курзо приготовили со мной «Макумбу», а бразильские деятели искусства преподнесли мне национальный костюм, в котором исполняется этот танец. Я никогда не забуду, как нам сказали: «Голливуд выкачивает из нас только доллары. А вы, русские, увидели нашу душу, наше искусство и исполняете наши танцы так, что нам есть чему поучиться у вас».

Знаки внимания зарубежных зрителей и зарубежных артистов — прежде всего дань уважения к моей родине, к советскому искусству.

Сейчас я работаю над новой танцевальной программой. В ней мне хочется показать, например, лирическую сказку на темы «Тысячи и одной ночи» — рассказ о влюбленном юноше, погибшем от людской зависти и зла. Мне хочется сочинить танец о негре. Это желание навеяно знакомством с великолепным искусством Жозефины Бейкер. Звезда парижской эстрады, актриса, наделенная решительно всем — внешними данными, голосом, изумительной танцевальностью, чрезвычайно симпатична и как человек. Жозефина Бейкер воспитывает четырнадцать детей разных национальностей — одно это говорит о добром, большом и чистом сердце. Без такого сердца никогда не станешь художником. С удивительной простотой и естественностью рассказывает она о детях мира — о том, что волнует нас сегодня больше всего. А вот раздается песня «Работай, негр». Под ее музыку, танцуя и декламируя, напевая и плача, Жозефина Бейкер рассказывает о судьбе негритянской женщины. «Негритянка никогда не наденет белого платья, негритянка никогда не будет счастлива, дети наши гибнут от голода», — произносит низкий, страстный голос певицы.