Махмуд Эсамбаев

Это ведь чуду подобно, что, когда Махмуд зашел в театр (швейцар на входе отлучился, а то ведь ни за что бы не пропустил в святая святых обтрепанного «внука Робинзона Крузо»), там, в большом зале, как раз в это время начиналась репетиция недавно созданного Чечено-Ингушского ансамбля песни и танца. Причем сцена была пуста (артисты переодевались), а главные люди, художественный руководитель и балетмейстер, были уже на месте, в зале.

Вот к этим двум незнакомым мужчинам (толстому и тонкому — так он их про себя обозначил) Махмуд и обратился со своим предложением принять его на работу. Ну ведь был уже у него похожий случай, тут же, неподалеку, в цирке шапито. Он тогда тоже пришел просто с улицы, поговорил с директором, и его приняли.

— А что умеешь? — спросил толстый.

— Лезгинку…

— Ну, лезгинку… это на Кавказе любой… даже я! — отмахнулся толстый мужчина, и Махмуд с сомнением поглядел на его могучий живот, который с трудом умещался в пиджаке.

— Еще чего можешь? — спросил другой, худой и складный с вьющимися седоватыми волосами, но вовсе не старый еще человек.

— Цыганочку могу…

— Ну уж цыганочку это вообще любой забацает, только стакан налей! — усмехнулся седой и красивый.

— Цыганочку? — переспросил толстый. — С выходом?

— Ясное дело, с выходом, — подтвердил Махмуд.

— Ну, давай на сцену и повеселее! — разрешил толстый.

— Зачем, Анатоль Сергеич? Нам с вами только цыганочки деревенской не хватает для полного счастья, — заворчал седой. — Вон артисты уже идут, работу пора начинать…

— Да ладно, Коля! Вспомни, как Моцарт восхищался игрой уличного скрипача. Помнишь? А Сальери на него за это злился… ну точно, как ты сейчас. Не будь занудой. Поглядим, как простой народ может цыганочку забацать… я, правду сказать, давно уже не видел…

— Так в «Дон Кихоте»…

— Да брось ты! Там характерный танец. Постановка. Какая же это цыганочка…

У толстого Анатоль Сергеича, похоже, было хорошее настроение. Балетмейстер Коля пожал плечами и спорить не стал.

Так начался просмотр.

Махмуд выдавал цыганочку на полную катушку с выходом, с истинно цыганским форсом, даже с хулиганством. Словами этого не передать — надо видеть. Возле сцены уже стояли готовые к репетиции артисты и смотрели, как под собственное «тари-тари-тари-та» выдает залихватскую, никем из них до сих пор в полной красе не виданную, цыганочку тоненький легконогий паренек… по сути, совсем мальчишка…

— Откуда он взялся такой?! — с неподдельным интересом спросил нынешний основной солист ансамбля. — Молодой ведь совсем! Из Ленинградского хореографического? Нет, там такому не учат, — оценил он неожиданное хулиганское па…

— Да с улицы просто… вот подошел и говорит: мол, давайте я вам цыганочку забацаю… — весело отозвался художественный руководитель, очень довольный интересным представлением, которое он неожиданно устроил для своей труппы.

— Ну а теперь лезгинку давай! — крикнул он Махмуду.

— Пожалуйста…

— Да врет он всё! Слушайте больше! Какой же это уличный… смотрите, линия какая! А растяжка… десять лет учиться надо, прежде чем так вращаться будешь! — бормотал солист. — Вот не пойму только, откуда он такой взялся? Из нашего, что ли, московского?! Ну, могут у нас, конечно, характерный танец поставить, но чтобы с этакими штучками…

— Хватит! Идите сюда, молодой человек! — позвал художественный руководитель. — Как вас звать-величать?

— Махмуд… Алисултанович…

— Ну и чего вы от нас хотите, Махмуд Алисултанович?

— Чтобы взяли в ансамбль…

И так как возникла томительная пауза, добавил упавшим голосом:

— Зарплату можно маленькую… самую маленькую. — Он мог бы, конечно, и совсем без зарплаты, но дома не поймут.

— Хорошо. Берем!

— Что мне нужно теперь делать? — Махмуд не ожидал, что всё вот так просто и быстро…

— Прямо сейчас беги на второй этаж, найди комнату, на которой висит табличка «Отдел кадров», дай им свою трудовую книжку и скажи, что Анатолий Сергеевич велел оформить тебя солистом танца.

— Спасибо… только у меня трудовой книжки нет…

Не хотелось Махмуду говорить о булочной. Еще неизвестно, отдадут ли там трудовую книжку, а то ведь еще и отца вызовут.

— Потеряли? — спросил с подозрением седой красавец.

— Нет… просто у меня еще нет…

Ну как им всё объяснить про школу, про цирк, про отца?

— Это не беда, скажите, чтобы трудовую книжку на вас оформили.

— Молодой человек, — вежливо спросил стоявший рядом с художественным руководителем нынешний главный солист ансамбля, — хотелось бы знать, где вы учились?

И так как Махмуд молчал в растерянности, продолжил:

— Мы тут поспорили, я думаю, что все-таки в Московском хореографическом. Только у нас по-настоящему характерный танец могут поставить… или… неужели просто в художественной самодеятельности? Что-то не верится…

— Я в грозненском Доме культуры уже два месяца занимаюсь, — признался Махмуд с гордостью и, заметив, что солист продолжает смотреть с подозрением, добавил: — В балетном классе у Анны Павловны Тараненко и Марии Стефановны Форманчук.