Махмуд Эсамбаев

Я помню, к нему пришли журналисты с НТВ брать интервью. На кухне был накрыт стол, заговорили о наградах, медалях, званиях — а их у Махмуда великое множество.

Он стал вспоминать, где какую награду получил, какая для него самая дорогая и памятная, и вдруг неожиданно вскочил и, размахивая своим полосатым халатом, помчался в комнату. «Сейчас я вам покажу орден, которым меня наградили в Америке, их всего три в мире!» — крикнул он на ходу. И стал лазить по всем шкафам, стенкам, антресолям, разыскивая маленькую коробочку с орденом.

Потом вся съемочная группа, побросав фотоаппараты и видеокамеры, подключилась к поискам. Постепенно и все гости Махмуда, наблюдавшие за этой невероятной суетой, тоже втянулись. Перевернули квартиру вверх дном, пылищу подняли невообразимую, искали коробочку часа полтора-два — все так хотели, наконец, увидеть этот орден.

Перетряхнули все баулы, перевернули все шкафы и даже диваны. Махмуду так хотелось найти эту старинную награду, но коробочки с орденом как не бывало. Ясно, что кто-то стянул эту коробочку, как уже не раз бывало, но реакция Махмуда убила меня окончательно.

Когда он понял, что орден уже никогда не найдется, то сразу успокоился, устало сел в облаке пыли и, дважды чихнув, философски изрек: «Ну и хрен с ним, с этим орденом, значит, кому-то он был очень нужен».

Самое удивительное, что никто и никогда от него не слышал сожаления по поводу пропажи. «Значит, кому-то он был очень нужен».

Что тут скажешь — в этом весь Махмуд».

Рассказывает Асламбек Аслаханов: «В 1976 году я был переведен на работу в управление МВД СССР на строительство Байкало-Амурской магистрали.

Приезжая в командировку в Москву или в отпуск в Грозный, если Махмуд не был на гастролях, я, по возможности, всегда навещал его, рассказывал о БАМе и настойчиво звал его на эту великую стройку. Говорил: «Там ты увидишь настоящих мужчин и женщин, которые в невероятно сложных условиях строят стратегически важную для страны магистраль, железнодорожные станции и населенные пункты».

«Даю слово», — пообещал Махмуд, а если он обещал, он всегда держал слово. Осенью 1977 года в дежурную часть управления МВД СССР в Тынде, столице БАМа, позвонили из Амурского обкома партии и сообщили, что М. Эсамбаев в Благовещенске, и меня просят прилететь в этот город.

Я работал тогда замначальника управления уголовного розыска МВД СССР на Бамстрое.

Пошел к начальнику главка — Ткачеву Георгию Петровичу. Это был замечательный человек, прошедший всю Великую Отечественную войну. Он разрешил мне поездку и попросил передать Эсамбаеву огромный привет. Генерал-майор милиции Ткачев до БАМа работал заместителем министра внутренних дел Узбекистана, Махмуд приезжал в Ташкент на гастроли, где и познакомились боевой генерал и великий танцовщик.

Вечером я прилетел в Благовещенск. Вид у меня тогда был весьма экзотический. На БАМе у меня стали почему-то страшно лезть волосы, и чтобы не облысеть совсем, я по чьему-то доброму совету несколько зимних месяцев брился наголо.

Условия в то время на БАМе были исключительно суровые. Жили в вагончиках, где восемь-девять месяцев приходилось круглые сутки топить печку. Если печь остывала, трубы лопались, и вагон выходил из строя. Меня в то время сильно мучили головные боли. Начинались они в три-четыре часа ночи, не давали спать до утра. Может, по этой причине волосы и вылезали… Тогда я и начал брить голову. Бриться приходилось старыми станками с отечественными лезвиями «Нева» и «Балтика», а потом смывать пену с головы и лица ледяной водой. Казалось, что голова вот-вот треснет от холода.

Постепенно я стал замечать, что периоды головной боли сокращаются… и через два месяца исчезли совсем и никогда больше не возобновлялись, между прочим. То есть лечение получилось по принципу — клин клином вышибают. Сначала застудил голову, а потом, с помощью ледяной воды, эту простуду выгнал.

Приезжаю к Махмуду в Благовещенск. Голова лысая, уши торчат, как два локатора. Вид не слишком интеллигентный — я больше смахивал не на борца с преступностью, а на представителя криминала. В то время, несмотря на постоянные разъезды и отсутствие на БАМе спортивных объектов, я по возможности продолжал заниматься боевыми единоборствами и имел приличный атлетический вид.

Когда я разделся у Махмуда, он поглядел на меня и произнес очень выразительно: «На кого ты похож — на мента или мафиози?»

В его огромном гостиничном номере находились десятки людей и все чувствовали себя комфортно.

Махмуд в те времена ездил на гастроли с персональным поваром, которая прекрасно готовила. Столпотворение было стихией Махмуда. Он не мог находиться в одиночестве, даже когда болел. Стол его никогда не пустел. Каждая встреча с ним для ее участников становилась исторической, незабываемой.

На другой день во время застолья, на котором собралась вся местная элита, Махмуд после концерта представил меня: «Это мой младший брат Асламбек. Он самый главный милиционер на БАМе».

Пришлось мне вступить в разговор и объяснять, что главный милиционер на БАМе — генерал-майор милиции Ткачев Георгий Петрович.