Махмуд Эсамбаев

— Я ем мало. Хотя мог бы съесть больше. Я ведь прекрасно знаю, что если я один, два, три раза нарушу этот свой закон, я уже не смогу подняться, не смогу полететь. Я перестану быть танцором, а без танца мне жизнь не мила, и поэтому я лучше откажу себе в еде. Не еда, а тренировка и постоянные ежедневные репетиции — вот в чем корень моей жизни. Я знаю, что танец — это не просто набор красивых движений. Танец — это душа, выраженная самим народом, суть красоты. Танец — это судьба и история народа, его мифы, сказки, предания. Его понимание красоты и благородства, и, наконец, танец — это еще и очень серьезное ответственное дело.

«Если ты нажрался, — говорил он, — то жизнь твоя ужимается до размеров дивана, а нужен ты и дорог только своей утробе».

Вкусно поесть он любил. Вкусно, но не много. И больше всего любил потчевать других (словно бы так вот хитро мстил за себя). Нет, конечно, не мстил. Он просто очень любил, когда все вокруг него едят с удовольствием.

Любимое блюдо — хингалш, пирожки в форме махоньких чебуреков с начинкой из тыквы. Особенно, однако, любил и, главное, умел сам готовить старинное и очень сложное вайнахское блюдо — начиненную фаршем баранью требуху — б!араш. В очищенную и специально обработанную баранью требуху набивают мелко-мелко нарезанные кусочки сердца, почек, легких, внутренний жир барашка, репчатый лук, рис и бесчисленные, только кулинару известные специи. Зашитая в мешочек приправа варится и подается с кукурузными галушками и чесночным соусом. Над этим сложнейшим блюдом Махмуду приходилось колдовать по много часов, и не для себя, конечно, сам съедал несколько граммов, а для дорогих гостей. Великой радостью было, если его фирменное угощение ели много, неторопливо и достойно при этом восхваляя мастерство кулинара.

Дакъийна жижиг галнаш — тоже исконно чеченское и любимое эсамбаевское блюдо. Это по-особому вяленое мясо, которое можно жевать долго, с расстановкой, получая при этом несравненное удовольствие. Тут особенно важно, что много не съешь. Еще он с детства любил молодую крапиву и черемшу.

— Нет, — ворчал Махмуд, — после наны Бикату уже никто на свете не сумеет приготовить таких вкусных пирожков с крапивой и черемшой.

Тут же следует назвать еще и пироги с творогом — чепал-гаш и… многое, многое другое. И если в ресторанах разных стран он всегда был готов пробовать разные кулинарные чудеса, в том числе и самые экзотические, то сам готовил в основном вайнахские блюда. Недаром в свои бесчисленные заграничные гастроли он возил с собой повариху, редкостную, надо признать, мастерицу. Не для себя, для друзей. Так и говорил, что делает это только потому, что сам не всегда имеет время, чтобы по-настоящему угостить гостей. Угостить по-настоящему, в его понимании, значило, что тут должны быть в лучшем виде представлены самые популярные блюда вайнахской кухни.

И вот еще что — есть один не любил. Одинокую еду считал исключительно вредной для своего здоровья. Любой гость, пусть даже случайно зашедший человек, приглашался к столу. И незваный гость после этого на всю жизнь запоминал, как замечательно накормили его за столом, во главе которого сидел прекрасный, как арабский принц, и в то же время поразительно гостеприимный стройный мужчина в кавказской черкеске и папахе из невиданного золотистого каракуля.

Асламбек Аслаханов продолжает свой рассказ: «Ничего, конечно, не изменилось. По-прежнему по дому Махмуда сновала масса неведомых, непонятно откуда взявшихся людей. Все они дневали, ночевали и кормились тут. Только я уже больше не устраивал чисток. Потому что бесполезно бороться с тем, что является коренной сутью человека. А главной чертой характера Махмуда Эсамбаева была любовь к людям и постоянная необходимость опекать, поддерживать, помогать. Без этого он просто не мог жить…

Как-то заметив, что я опять начал коситься на его непрошеных гостей, Махмуд отвел меня на кухню, посадил напротив и сказал:

«Позволь поведать тебе одну историю, которую еще в детстве рассказал мне дедушка Михо. Помнишь, я рассказывал тебе, что был у нас в Атагах такой старый пастух? Очень мудрый человек, а история такая.

Некие братья пленили своего самого большого врага. Он жестоко покончил с их отцом. Им он тоже причинил много вреда, и потому братья решили убить его. Крепко перевязали веревками и заперли в доме. Они должны были по срочному делу отлучиться и потому наказали матери:

— Мы уедем на три дня и три ночи. Вернувшись, мы воздадим должное нашему врагу. В наше отсутствие не давай ему ни пить, ни есть. Ничего не давай, как бы он ни просил.

Братья уехали. Прошел день, за ним второй. На третий день пленник попросил у старухи:

— Принеси мне хоть немного еды и питья, не дай умереть в мучениях.

— Наши наказывали ничего тебе не давать, — ответила старуха сурово.

— Да отлучит тебя твой бог от себя, если ты будешь столь жестока! Завтра убьете меня, я готов к смерти, но сегодня дай мне глоток водицы и немного еды, — попросил пленник.

Пожалела его старуха и дала ему питья и еды.