Махмуд Эсамбаев

В это время в гости к Махмуду зашла Эдита Пьеха. Это была незапланированная встреча, просто во время гастролей по Сибири маршруты этих замечательных артистов совпали и пересеклись именно здесь, в Благовещенске.

Эдита Пьеха — замечательный человек. Настоящая леди! Она нисколько не заботилась о том, как выглядит. Просто она всегда именно такая! Молодая, красивая. Умная. Настоящая аристократка, не показная. Они с Махмудом по-особенному, очень тепло, даже с нежностью, друг к другу относились. Мало с кем из других артистов у Махмуда было такое взаимопонимание. Появление Пьехи было как драгоценный подарок. Все начальство при виде ее буквально растаяло…

К великому моему сожалению, Махмуд по полной программе выступить на БАМе не мог. В Тынду тогда летал самолет Як-40, а та аппаратура, которую Махмуд возил с собой, в двери самолета не проходила.

Но он не пожелал отказываться от своего обещания и поехал просто так, без аппаратуры. Вот это был поступок мужчины! Он знал, что его на БАМе очень ждут.

Интересные и необычные получились эти незапланированные концерты. Махмуд гораздо меньше танцевал, зато много интересно, ярко говорил, пел и смешил всех своими неиссякающими шутками. Бамовцы были совершенно покорены, очарованы и буквально ходили за ним по пятам.

Вот таким он был. Где бы Махмуд ни появлялся, он влюблял в себя людей и уезжал, оставив самую добрую память.

Да, вот еще о чем нужно сказать. Махмуд ничего не забывал. У него была феноменальная память на лица.

Встретившись с человеком, которого видел один раз двадцать-тридцать лет назад, причем человек этот не был каким-то известным деятелем или начальником, он, не задумываясь, обращался к нему: «Здравствуйте, Николай Васильевич! Как ваши дела?»

У Николая Васильевича буквально отваливалась челюсть:

— Ему бы в разведке работать…

В 1979 году меня откомандировали в Москву. Махмуд тоже жил здесь в любимой своей забегаловке (так он сам называл), квартирке на Пресненском валу. Эта однокомнатная кооперативная квартирка была куплена для дочери, когда она училась в хореографическом училище. Потом Стелла вышла замуж и стала жить в другом месте. А Махмуд поселился здесь. Уютную эту квартирку он очень любил.

В Питере Махмуд и Нина Аркадьевна всегда останавливались у Зины, моей сестры. На время пребывания Эсамбаевых квартирка Зины превращалась в замечательный караван-сарай.

— У Зины я отдыхаю душой, — признавался Махмуд.

Любила Зину и Нина Аркадьевна.

Это в Питере. Ну, а в Москве ни одного дня не было, чтобы в его крохотной квартирке не толкались толпы каких-то людей (некоторые даже ночевали у него, как в бесплатной гостинице). Среди них было много сомнительных, на мой взгляд, личностей.

— Махмуд, ты знаешь, что это за люди? — спрашивал я у него.

— Да какая разница, — отвечал он. — Эти люди пришли ко мне, значит, это мои гости. А раз гости, то я должен их накормить, напоить, если понадобится, и спать положить в своем доме.

— Но среди них могут быть жулики, которые обворуют твою квартиру!

Это, кстати, случалось уже три раза, однако ничего от этого не изменилось.

— Ну и что? — отвечал Махмуд. — Может быть, есть среди них какой-то жулик, главное не это, главное — он человек и у него всегда есть возможность исправиться.

— Ну а на этих посмотри! Это же известные московские халявщики. Они всегда там, где можно бесплатно пожрать и выпить.

— Пусть едят и пьют, им ведь тоже праздника хочется, а мне не жалко.

Переубедить его не было никакой возможности.

Конечно, в знаменитую «забегаловку» приходили не только халявщики, но и многие наши звезды: большие артисты, поэты, художники и писатели. Кобзон бывал едва не каждый день, они называли друг друга братьями. Кобзон был младший брат, Махмуд старший. Это была такая мужская трогательная дружба, на которую без восхищения нельзя было смотреть. Они очень близки по духу. Иосиф Кобзон — он тоже из таких людей, которые никогда не предавали друзей. Чтобы там ни говорили ему о его друзьях, он никогда от них не отворачивался, а при необходимости, ни о чем не спрашивая, шел и помогал.

И вот когда началась война, Кобзон первый приехал в Грозный и создал фонд детей-инвалидов Чеченской Республики. Именно этот фонд реально работал с людьми, обеспечивая лечение и всю иную необходимую помощь.

Махмуд и Кобзон — два больших человека, которые очень многим людям помогли. Я помню, когда отмечали шестидесятилетие Махмуда. Кобзон прочитал четверостишие, которое заканчивалось словами: «Когда ты спишь, Махмуд?»

Действительно, Махмуда просто невозможно было увидеть спящим. Он всегда был на ногах. Мне, например, кажется, что я никогда не видел его спящим. Он сам говорил, что для отдыха ему вполне хватает трех-четырех часов сна.

С утра пораньше Махмуд обязательно что-нибудь готовил. И, надо сказать, несмотря на то, что у него тогда уже был повар, сам Махмуд готовил такое, что умел только он один. И это, то, что он готовил, было совершенно неповторимо. Мне кажется, что ничего более вкусного я не ел никогда.

Я как-то даже спросил: «Махмуд, как это у тебя всегда получается так вкусно?»