Максим Горький. Биография писателя

Горький высоко ставит звание советского литератора и призывает писателей помнить об ответственности своей работы и своего поведения, осуждает еще непреодоленные настроения групповщины, богемы, индивидуализма, моральной распущенности в писательской среде. «Эпоха повелительно требует от литератора участия в строительстве нового мира, в обороне страны, в борьбе против мещанина… — эпоха требует от литературы активного участия в классовых битвах… Советский писатель должен воспитать себя культурным человеком, он должен смотреть на литературу не как на путь к сытости и славе, а как на революционное дело, должен выработать внимательное, честное отношение к товарищам по работе».

Когда один из начинающих авторов заявил, что «писателю невозможно быть энциклопедистом», Горький ответил: «Если это Ваше крепкое убеждение, бросьте писать, ибо убеждение это говорит, что Вы неспособны или не хотите учиться. Писатель должен знать как можно больше. А Вы пытаетесь выговорить себе право на безграмотность». Он с сарказмом писал о «матерых литераторах солидного возраста, солидно малограмотных, не способных учиться»; «они сочиняют беллетристику из материала газетных статей, очень довольны собой и ревниво охраняют свое лицо в литературе».

Будучи очень требовательным к «братьям писателям», Горький в то же время ограждает их от мелочной опеки, понимая тонкую нервно-психическую организацию художника, очень чутко относится к личности писателя. Так, впечатлительному, легко поддававшемуся настроению Вс. Иванову он мягко, дружески советовал: «Не давайте себя во власть дьявола уныния, раздражения, лени и прочих смертных грехов…» Озабоченный болезнью А. Н. Толстого, Горький писал ему: «Пора бы Вам научиться беречь себя для той великолепной работы, которую Вы так мастерски, уверенно делаете».

Помогал Горький писателям и материально. Когда начинающий поэт Павел Железнов, получив от него сумму, равную своему заработку за год, смутился, Горький сказал: «Учись, работай, а когда выйдешь в люди, помоги какому-нибудь способному молодому человеку, — и мы будем в расчете!»

«Художник особенно нуждается в друге», — писал он, и таким другом чутким, внимательным, требовательным, а когда надо и суровым, строгим, был для многих писателей — дореволюционных и советских — Горький. Его исключительная внимательность, умение слушать и понимать собеседника были основой того, что он сумел подсказать десяткам писателей темы и образы их книг, ставших лучшими достижениями советской литературы. Именно по инициативе Горького были написаны Ф. Гладковым автобиографические повести.

Требовательный к писателям, сурово критиковавший их за промахи и ошибки, Горький возмущался, когда о «трудном деле литературы» брались судить люди, мало разбирающиеся в нем. Его очень тревожило, что критические выступления в адрес отдельных писателей велись в недопустимом тоне, он чувствовал непонятное ему стремление ошельмовать их, представить их поиски (подчас ошибки) как политические выпады против советского строя: «Я нахожу, что у нас чрезмерно злоупотребляют понятиями «классовый враг», «контрреволюционер», и что чаще всего это делают люди бездарные, люди сомнительной ценности, авантюристы и «рвачи». Как показала история, к сожалению, опасения писателя не были безосновательными.

Мимо Горького не проходило ни одно из выдающихся произведений литературы тех лет. «Спасибо за «Петра» (роман «Петр I». — И.Н.), — пишет он А. Н. Толстому, — получил книгу… читаю, восхищаюсь, — завидую. Как серебряно звучит книга, какое изумительное обилие тонких, мудрых деталей и — ни единой лишней!» «Леонов очень талантлив, талантлив на всю жизнь», — замечает он, имея в виду роман «Соть». С похвалой отозвался Горький о романе В. Кина «По ту сторону» (1928).

Как и прежде, много внимания Горький уделяет национальным литературам, редактирует сборники «Творчество народов СССР» и «Армянская поэзия», пишет предисловие к адыгейским сказкам. Высоко оценил он и повесть юкагирского писателя Текки Одулока «Жизнь Имтеургина старшего» (1934) — о трагической жизни чукчей в дореволюционное время.

Горький содействует опубликованию многих книг, являющихся гордостью советской литературы.

Так, шестая часть «Тихого Дона» М. Шолохова пугала некоторых литературных деятелей тех лет, увидевших в ней сгущение мрачных красок.

В «Октябре» прекратили печатать шолоховский роман, требовали исключить места, которые изображали восстание на Верхнем Дону как возникшее в результате ошибочных, а подчас и просто преступных действий отдельных представителей Советской власти. Предубежденные критики — перестраховщики протестовали даже против того, что автор показал красноармейцев, ездивших верхом хуже казаков. «Важно не то, что плохо ездили, а то, что плохо ездившие победили тех, кто отменно хорошо ездил», — писал Шолохов Горькому.

Горький, прочитав шестую часть, сказал писателю: «Книга написана хорошо и пойдет она без всяких сокращений». Этого он добился.