Макунаима, герой, у которого нет характера

Хананейский бакалавр – полулегендарная историческая фигура. Скорее всего, Бакалавр был португальцем, который в начале XVI века был сослан в Бразилию за некоторое преступление. Там он посвятил себя охране новых земель Португалии от посягательств Франции. Некоторые историки считают, что его звали Кошме Фернандеш (Cosme Fernandes) и что в Бразилии его высадил Америко Веспуччи в 1502 году. Так или иначе, Хананея (или, точнее, Кананея – Cananeia) была основана через тридцать лет, став первым (по одной из версий) городом в колониальной Бразилии. Первые упоминания о Хананейском бакалавре (причем Бакалавр, или Башарéл – Bacharel, – может быть именем) появляются в 1527 году (напомним, датой «открытия» Бразилии считается 1492 год, когда здесь высадился португальский мореплаватель Педру Алвареш Кабрал – Pedro Álvares Cabral). Бакалавр активно взаимодействовал с местным населением, был переводчиком между местными языками и португальским.

Эшý (Exu) – один из оришá (orixá; см. макумба). Эшу – посланник богов, его роль – связь богов с людьми. В афробразильских религиях Эшу часто бывает трикстером и иногда ассоциируется с дьяволом.

Освалд ди Андради Манифест антропофага

Перевод с португальского языка и комментарии Владимира Култыгина

Нас объединяет только антропофагия[1]. Социально. Экономически. Философски.

Единственный закон мира. Замаскированное выражение всех индивидуализмов, всех коллективизмов. Всех религий. Всех мирных договоров.

Tupy or not tupy – that is the question[2].

Против всех катехизисов. И против матери Гракхов[3].

Меня интересует только то, что не мое. Закон человека. Закон антропофага.

Мы устали от всех подозрительных мужей-католиков, населяющих драматургию. Фрейд покончил с загадкой женщины и с прочими страхами печатной психологии.

Истину скрывала одежда, пальто, непроницаемая перегородка между внутренним миром и внешним. Реакция на одетого человека. Подробности – в американском кино.

Дети солнца, матери[4] живущих. Найденные и свирепо любимые, со всем лицемерием тоски – иммигрантами, рабами и туристами. В стране громадной змеи[5].

Это оттого, что у нас никогда не было ни грамматик, ни коллекций старых растений. И мы никогда не знали, что такое город, пригород, пограничье, континент. Ленивцы[6] на карте мира Бразилии.

Участвующее сознание, религиозный ритм.

Против всех импортеров консервированного знания. Ощутимое существование жизни. И дологическое сознание, чтобы было что изучать г-ну Леви Брюлю.

Мы хотим Караибской революции. Более великой, чем Французская революция. Объединение всех принесших плоды восстаний, нацеленных на человека. Без нас у Европы не было бы даже ее несчастной Декларации прав человека.

Золотой век, объявленный Америкой. Золотой век. Со всеми girls[7].

Преемственность. Налаживание связи с Караибской Бразилией. Où Villegagnon prit terre[8]. Монтень. Естественный человек. Руссо. От Французской революции к романтизму, к большевистской революции, к сюрреалистической революции и к технизированному варвару Кайзерлинга. Туда мы и идем.

Нас не обучили основам веры. Мы живем по законам блуждающих видений. Наш Христос родился в Баии. Или в Вифлееме-Парайском[9].

Но мы никогда не допускали, чтобы среди нас зародилась логика.

Долой отца Виейру[10]. Он заставил нас взять нашу первую ссуду, а комиссионные с нее положил в свой карман. Безграмотный король сказал ему: изложи это на бумаге, но без чрезмерного иезуитства. Ссуду нам дали. В качестве залога забрали бразильский сахар. Виейра оставил деньги в Португалии, а иезуитство передал нам.

Дух бестелесный духа не зачнет. Антропоморфизм. Необходимость в прививке антропофагии. Вакцины равновесия против принесенного из-за меридиана неравенства религий. И против чужаков с их инквизициями.

Мы можем внимать только вещему миру.

У нас было правосудие – кодифицированная месть. Была наука – кодифицированная магия. Антропофагия. Постоянное превращение табу в тотем.

Против мира, которым можно вертеть, и опредмеченных идей. Превращенных в труп. Стопорящих подвижную мысль. Делающих личность жертвой системы. Источник классических несправедливостей. Романтических несправедливостей. И забвения внутренних завоеваний.

Навигация. Навигация. Навигация. Навигация. Навигация. Навигация. Навигация.

Караибский инстинкт.

Смерть и жизнь гипотез. От уравнения я – часть Космоса к аксиоме Космос – часть меня. Существование. Знание. Антропофагия.

Долой овощные элиты. Общение с почвой.

Нас и не обучили основам веры. Карнавал – вот что мы создали. Индеец, одетый сенатором Империи. Притворяющийся Питтом[11]. Или появляющийся в операх Аленкара[12], полный добрых португальских чувств.

У нас уже был коммунизм. У нас уже был сюрреалистический язык. Золотой век.

Катити Катити

Имáра Нотиá

Нотиá Имáра

Ипежу[13]