Малабарские вдовы

– У меня есть замужняя сестра; муж у нее хороший человек, зарабатывает тем, что делает ситары и вины. Думаю, они с удовольствием согласятся. Вот только другие жены никогда этого не позволят.

– Замужняя женщина – самая подходящая кандидатура, – заверила вдову Первин. – А Сакина-бегум и Разия-бегум пока никого не предложили, так что я передам им ваши слова.

Мумтаз робко произнесла:

– Если они согласятся, я хотела бы поговорить со своей сестрой Танвьер. Можно передать ей просьбу прийти сюда?

– Если вы сообщите мне ее фамилию и адрес, я отправлю к ней посыльного.

Мумтаз продиктовала адрес, Первин его старательно записала. А потом Мумтаз сказала:

– Все, что случилось, так страшно. Я совершенно не понимаю, как кто-то мог войти в бунгало и Мохсен его не остановил.

– Мохсена у ворот не было, он отлучился по поручению Сакины-бегум, – пояснила Первин.

– Да, он выполняет наши поручения, – подтвердила Мумтаз. – И всегда оставляет себе немножко денег в оплату. Но разве у нас есть выбор?

Вдовы всю жизнь жили, подчиняясь воле мужчин, которые якобы должны были им служить, размышляла Первин после того, как вышла от Мумтаз и вступила в пятна света в коридоре зенаны. Она медленно дошла до конца, спустилась по лестнице. Внизу увидела Фатиму – та явно ее ждала.

– Что тебе? – спросила Первин. – Как там брат, в порядке?

Оглядевшись – видимо, чтобы убедиться, что их никто не видит, – Фатима прошептала:

– Да, я ему сказала, что вы нам поможете. Разия-бегум хочет поговорить с вами наедине.

Момент был неудачный – Первин хотела передать Вогану краткий отчет о том, что узнала от женщин.

– Я очень скоро вернусь и поговорю с ней, но сейчас…

– Разия-бегум хочет видеть вас срочно. Она ждет в вашей машине.

– В моей машине? – ошарашенно повторила Первин. Неужели Разия решила покинуть бунгало – и если да, возьмет ли она с собой Амину?

– Это я ей посоветовала ждать в машине, потому что она стоит совсем рядом со входом в зенану.

– Но мой водитель ничего не знает об обычаях женщин, соблюдающих пурду!

– А его там нет, – поспешно пояснила Фатима. – Я подошла к этому водителю и сказала, что ваш отец хочет с ним поговорить. Тогда он ушел в бунгало. Когда вернется, я ему скажу, что вы сидите в машине и пусть он подождет снаружи, пока вы его не позовете.

– Какая ты сообразительная, – похвалила Первин, погладив Фатиму по плечику. Совсем еще маленькая, а придумывает такие уловки. С другой стороны, такой талант вызывает подозрения.

Разия сидела на заднем сиденье «Даймлера», оконное стекло было поднято. Первин немного понаблюдала за ней с другой стороны пассажирского сиденья: склоненная голова, губы шевелятся. Глаза закрыты – судя по всему, Разия произносила молитву. Ее голова и лицо были почти полностью скрыты покрывалом. Первин решила, что так она защищается от взгляда Армана и других мужчин, которые могут оказаться поблизости.

Первин постучала по стеклу, решив не пугать Разию внезапным появлением.

– Это я. Мне войти?

Разия повернулась к окну и кивнула.

Первин открыла дверцу машины и заговорила шепотом:

– Здесь очень жарко. Можно я опущу стекло со своей стороны? Поблизости никого нет.

– Вы в этом уверены?

Первин обернулась назад, посмотрела по сторонам. Арман вышел с главной половины дома, но пока сидел на ступеньках – оттуда ему их не видно и не слышно.

– Все в порядке. Скажите, вы вышли ко мне в машину, потому что хотите, чтобы я увезла вас с Аминой отсюда?

– Нет. Я должна сказать вам одну вещь, которой не сказала раньше.

Лицо Разии лоснилось от пота – то ли из-за жары в машине, то ли от переживаний. Первин все сильнее подозревала, что между Разией и смертью Мукри существует какая-то связь.

Разия – вид у нее был совсем умученный – пробормотала:

– Я пришла сделать признание. Скажите полиции, чтобы они никого не допрашивали по поводу убийства Мукри-сагиба. Это моих рук дело.

19. Мошенник-управляющий

Бомбей, февраль 1921 года

Первин набрала побольше воздуха в грудь, выигрывая время перед тем, как придется как-то отреагировать на ошеломительное заявление Разии. У той, безусловно, были веские мотивы для убийства управляющего имуществом – но трудно было поверить, что у нее хватит сил и умения совершить это страшное деяние.

– Кому вы об этом уже сказали? – спросила Первин – в вящей надежде, что Амина ничего не знает.

– Никому.

– Это хорошо. – Первин, стараясь сохранять спокойствие, открыла портфель, вытащила блокнот. Она сидит в собственной машине рядом с убийцей, сознавшейся в преступлении; через такое приходилось проходить многим юристам. – Давайте тогда вспомним последовательность событий. Когда Мукри-сагиб прервал мой разговор с Мумтаз-бегум, было около половины четвертого. Где вы тогда находились?

Слова так и посыпались.

– Я была на веранде с Аминой. Сквозь джали в саду мы услышали, что он на вас кричит.

– Он был сильно разгневан, – заметила Первин с полуулыбкой. – Потом я вышла из зенаны, подошла к главному входу и сказала Зейду, что хочу поговорить с Мукри-сагибом.

Глаза Разии расширились.

– И вы совсем не боялись?