Малабарские вдовы

Первин кивнула, вспомнив скамеечку, которую ей показывала Сакина. При этом вроде бы там, где полицейские снимали отпечатки пальцев, она ни стула, ни скамейки не видела. Вот разве что Мукри сидел на стуле из розового дерева. При мысли об этом она поморщилась.

– Я подошла, он уже ждал. По силуэту за джали я поняла, что он стоит в полный рост. Это не согласовывалось с моим планом. – Разия набрала побольше воздуха в грудь. – Я попросила его сесть, тогда я передам ему бумаги. Он согласился. Тогда я открыла щель и изо всех сил ткнула туда ножом для вскрытия писем. Он вскрикнул – этот крик и услышала Амина.

– Ножом для вскрытия писем! – Теперь Первин поняла, почему острие, торчавшее в шее у Мукри, показалось ей знакомым. Она видела, как Амина забавляется с этим ножом за письменным столом у Разии.

Разия сомкнула губы и выжидательно посмотрела на Первин.

Та подумала, что некоторые фрагменты истории, рассказанной Разией, выглядят очень правдоподобно, а вот метод убийства – нет.

– Можете подробнее рассказать, как он умер? Он сопротивлялся?

Разия умолкла и вроде бы крепко задумалась. А потом сказала:

– Знаете, бывает такое: вы просыпаетесь и увиденный сон помните лишь урывками?

– Знаю. – Как раз накануне Первин проснулась вся в поту, потому что ей приснился страшный сон про Сайруса.

– Я только и помню, как просунула нож в щель. Видимо, удар оказался смертельным. После этого я вернулась в свою комнату, вымыла руки, стала молиться.

Чтобы нанести столько ударов, преступник должен был находиться совсем рядом с Мукри. Весь коридор второго этажа главной половины забрызган кровью. А на сари Разии никакой крови нет.

– А что было после того, как вы помолились у себя в комнате?

– Я выпила воды. – Она плотно сжала губы. – Почему вы на меня так смотрите?

– У меня есть ощущение, что вы не всё мне рассказали. – Первин очень осторожно подбирала слова – не хотелось в открытую обвинять Разию во лжи. – Скажите, пожалуйста, как вам удалось нанести несколько колотых ран через узкую щель?

Усталые глаза Разии на миг закрылись.

– Я уже сказала: все было как во сне. Ничего не помню.

– И как вам удалось совершить нападение и не запачкать сари?

Разия опустила глаза, на черный шелк упала единственная слеза.

– Да, бывает, что человек совершает преступление в одной одежде, а потом снова переодевается в старую. Можете мне показать, в чем вы совершили убийство?

Разия вытерла глаза и покачала головой.

– Вы сказали, что пришли сделать признание, – напомнила Первин.

Разия внимательно рассматривала металлическую ручку на двери машины.

– Не пытаетесь ли вы взять вину на себя, чтобы выгородить кого-то другого? – Разия промолчала, и тогда Первин добавила: – Вы пытаетесь выгородить Амину?

Разия снова покачала головой, по-прежнему не глядя на Первин.

– Амина дала мне понять, что совершенно не доверяет Мукри-сагибу. На ноже для вскрытия писем, которым она играла за вашим письменным столом, наверняка найдутся ее отпечатки. Но это еще не повод отправлять ее в тюрьму.

– Почему вы так в этом уверены? – подала голос Разия.

– Во-первых, маленькая девочка физически не ровня крупному мужчине, такому как Мукри-сагиб. А еще Амина сказала мне, что, когда раздался крик, она была в саду. Но она ни словом не обмолвилась о том, что это она нашла тело.

Разия снова подняла на Первин глаза.

– На самом деле это Сакина мне сказала, что услышала от Амины о смерти мистера Мукри. Сама я спросить Амину не решилась. Подумала, что чем меньше про это говорить, тем лучше.

– Вряд ли полицейские ее заподозрят. Но и у других в доме были обиды на мистера Мукри. А еще мы не знаем: возможно, у него были враги на работе или среди родных и знакомых.

– Да, верно, – произнесла Разия, и голос ее сорвался. – Мы этого не знаем.

– Вы, как старшая жена, разумеется, теперь отвечаете за благополучие семьи. – Первин накрыла руку Разии своей – ладонь оказалась холодной, несмотря на жару в машине. – Но лгать нельзя! Помимо прочего, за ложь в суде полагается наказание.

Разия бросила на нее тревожный взгляд.

– Вы так говорите, будто я собираюсь идти в суд.

– Я сделаю все возможное, чтобы этого не допустить. – Не отнимая руки, Первин продолжила: – Если хотите, я выступлю в роли вашего адвоката. Это не входит в договоренность вашего покойного мужа с моим отцом. У нас будет отдельное, четко оговоренное соглашение. Все, что я от вас услышу, – включая и то, что вы мне уже сказали, – будет строго конфиденциально.

– Это было бы хорошо, но вдруг кому-то ваши услуги понадобятся сильнее, чем мне? Что с ней будет? – Голос Разии дрогнул.

– Не переживайте. Если нужно будет представлять еще чьи-то интересы, я помогу найти достойного адвоката.

– А этим другим адвокатом будет мужчина?

– Да. Как это ни прискорбно, я – единственная женщина-поверенный в Бомбее. Я спрошу отца, сможет ли он представлять интересы другого члена семьи так, чтобы исключить при этом конфликт интересов. – По лицу Разии Первин догадалась, что эти слова вовсе ее не успокоили. – Вы хотите остаться здесь на ночь? Я могу увезти вас с Аминой в другое место.

Разия явно удивилась.