Малабарские вдовы

– Я о себе не думала. Меня очень тревожило, что он может выместить свой гнев на всех вас. Я попыталась ему напомнить, что мой долг перед вашим мужем – растолковать вам, какие у вас имеются активы, пояснить, как функционируют махр и вакф. Но мои слова его не успокоили, поэтому я ушла.

Она решила не говорить Разие, что Мукри ее едва не ударил. Это выставит ее человеком уязвимым, а она должна выглядеть сильной.

– Значит, видимо, сразу после вашего ухода Мукри-сагиб позвонил в колокольчик на втором этаже. – Увидев озадаченное лицо Первин, Разия пояснила: – С обеих сторон джали висят колокольчики; так мы вызываем друг друга на разговор.

– А как вы узнаёте, кого именно зовут?

– Это обязанность Фатимы – сходить и выяснить, кого он приглашает. Я услышала звон колокольчика, но осталась в своей комнате и стала молиться, чтобы он вызвал не меня. Пришла Фатима и сказала, что идти нужно мне. – Разия сглотнула, потом добавила: – Я прямо умирала от страха. Перегородка-джали на деле – это дверь с замком, и я была уверена, что у него есть ключ.

При этих словах Первин почувствовала холодок страха.

– А он к вам когда-то входил?

Разия пожала плечами.

– Насколько мне известно, нет. В старые времена джали всегда была закрыта, но не заперта. Наш муж проходил сквозь нее, мы тоже ходили на другую половину, если в этот момент в доме не было других джентльменов.

– Понятно. Что было потом? – Первин поглубже уселась на сиденье, так чтобы следить за изменениями выражения лица своей собеседницы.

– Я подошла к перегородке, на той стороне мне было видно очертания его фигуры. Он спросил, почему я изменила свое решение по поводу того, чтобы передать махр в вакф. Я не решалась высказать свои подлинные чувства – что я не хочу, чтобы он распоряжался средствами из нашего вакфа. – Разия резко втянула воздух, как будто без этого не могла продолжать. – Этот человек сказал, что я продемонстрировала свою недееспособность, что я должна написать письмо и снять с себя обязанности мутавалли. Я должна написать, что после смерти мужа утратила способность здраво размышлять.

Мукри решил приписать ей помешательство – одна из немногих причин, по которой можно лишить мутавалли прав. И даже если бы Разия отказалась ставить свою подпись, он бы нашел тех, кто подтвердил бы ее недееспособность.

– Как вы на это отреагировали?

– Я сказала, что должна подумать, что такое письмо сразу не напишешь. На это он ответил, что, если бумага не будет готова через час, он… – Разия качнула головой. – Я даже повторить не могу.

– Я должна знать.

Вдова продолжила, голос ее дрожал:

– Он сказал, что, если я не передам ему эту бумагу, он отправится прямиком на Фолкленд-роуд и найдет там мужа для Амины.

План был ужасный, но мистер Мукри, как управляющий, имел полное право выдать замуж любую из женщин в семье – как дочерей, так и вдов. Первин сказала, качнув головой:

– Какая страшная угроза.

– Я застыла на месте, обмерев от ужаса, а он мне сказал, что разговор окончен. Велел мне привести Мумтаз, с ней он тоже поговорит. Наверняка он и для нее придумал что-то ужасное. – Разия облизала губы и нервно взглянула на Первин. – А она спала в своей постели. Я несколько раз ее звала, но она так и не очнулась. Я ушла, решив, что мне и своих забот хватает.

Мукри мог приказать неграмотной Мумтаз поставить крестик на заявлении о помешательстве Разии. Первин не сомневалась, что он на такое способен. Ее теперь мучил один вопрос: почему столь мудрый человек, как мистер Фарид, нанял такого негодяя в качестве управляющего делами семьи. Но сейчас не следовало прерывать Разию, которая продолжала рассказывать:

– Я вышла, свернула в следующий коридор и увидела свою дочь. Она слышала слова Мукри-сагиба и страшно испугалась, что ее насильно отдадут замуж. Меня к себе она не подпустила – расплакалась и убежала в сад. – Разия и сама утерла глаза. – Я пошла к своему письменному столу. Мне всего-то и нужно было составить простой документ и отказаться от своей должности мутавалли. Мне этого не хотелось, но я понимала: если я его разгневаю, он будет мстить.

– Совершенно верно. Он все равно мог выдать Амину замуж, мог и вас запрятать в лечебницу для душевнобольных. – Перспектива страшная, пугающая. Первин вспомнила свой недавний разговор с Аминой и подивилась, почему девочка и об этом не упомянула.

– Тогда мне пришла в голову одна мысль. – Разия смотрела на собеседницу в упор. – Идея безнравственная, но я не видела иного способа спасти Амину и всех нас. Я решила ввести его в заблуждение: мол, я подготовила заявление об отказе. А потом, открыв щель, чтобы передать ему бумагу, я просуну в нее что-нибудь острое и попаду ему в горло.

Первин сидела молча, пытаясь себе это представить.

– Но ведь щель всего в метре от земли! – произнесла она, чуть подумав.

– Когда мы разговариваем, мы присаживаемся возле щели, – пояснила Разия. – И щель оказывается чуть ниже уровня лица.