Малая Бронная

— А вы перец. Смотрите, не заработайте неприятности.

— Хорошо.

— Что хорошо?

— Буду смотреть.

— Испытываете мое терпение? Эксперименты эти…

— Эксперименты? Семен Иванович, вы — молодец. Это как раз то, что мне нужно!

— Осенило, — хмыкнул Шарапов, но слушать не стал, сказав свое любимое: — Своих дел по горло, сама управляйся.

А Вера так и ухватилась за эту мысль. Но только через две недели сумела она уговорить Франкина помочь ей. Климов отмахнулся, Лучинников в данном случае не годился, ровня по положению. Черняк заявил, что это напрасная трата времени.

Апрель был в середине. Весна вовсю старалась украсить леса и поля то нежной, то ядовито-пронзительной зеленью. Воздух дрожал от солнечного тепла и испарений легко дышащей земли. Было так приятно ехать в удобной тележке начальника милиции, подставляя лицо легким касаниям теплого ветерка. Рядом молча сидел Франкин. Его светлые глаза рассеянно скользили по окрестностям, и Вере хотелось спросить, чувствует ли он запах леса, слышит ли гомон птиц? Сзади везли Сухова. Увидев двух конвоиров, Сухов усмехнулся. В затею следователя он не верил. В Черной балке он остановил возницу, и все собрались возле указанного им места. Сухов сделал несколько шагов в лес, широко открыл глаза и глубоко вдохнул родные запахи.

Франкин зарядил ружье, конвоиры установили соломенное чучело, и началась пристрелка. Потом Франкин, сидя на пне, несколько раз вычерчивал кривую полета пули. Еще и еще пристреливались, сверяясь с актом судебного медика. Нужный результат получался только с одной позиции, с той, которую указал Сухов. Следственный эксперимент удался! Вера попыталась объяснить это Сухову, но того охватила тоска. Не слыша ничего, он думал, видимо, только о своем столь близком и недостижимом доме.

Отправив Сухова с конвоем вперед, Вера благодарила Франкина:

— Без вас я ничего бы не сделала.

— Чепуха, любой бы сгодился.

— Похоже, что Сухов не понял, какое значение для него имеет этот эксперимент.

— В камере ему растолкуют разницу между тремя и десятью годами отсидки, — говорил Франкин, вынимая из кармана шинели фляжку. — Я причащусь, а вы?

Вера отказалась, а Франкин медленно отпивал глоток за глотком. Потом закурил и, усевшись в тележку, пустил лошадь шагом. Выпив, он, как всегда, размяк и осмелел одновременно. Поглаживая щеточку усов, покосился на Веру:

— Вы со своими наклонностями тоже далеко не уйдете.

— Тоже?

— Пришьют вам оправдательный уклон и в лучшем случае загонят в нотариальную контору.

— Так было с вами?

— Вроде. Из министерства и вот сюда.

— Из-за этого? — она кивнула на флягу.

— Раньше, когда стал воевать против дубовой убежденности одного типа… Водка оказалась хорошим предлогом для удаления. Попал на фронт, к танкистам. Вот, скажу вам, люди! Но ранили, и пришлось устраиваться уже самому. А что я мог? Криминалист с подмоченной репутацией, размазня. Дали район и велели помалкивать. Что я и делаю.

Вере страстно захотелось откровенного разговора, Марку будут понятны ее боль и желания, но… нельзя. Франкин сидел понурившись, надвинув фуражку на глаза, скорбная складка шла от носа к подбородку, в опущенном уголке рта погасший окурок. Пьяненький, слабый. Вера отвернулась. Потом спросила:

— А как вы получили Красную Звезду?

— По недоразумению. Спас одного товарища вместе с печатью, а там раздули! Раз тащил этого мужика, то уж печать не тяжела, — неловко попытался он пошутить над собой.

— Это когда были с танкистами?

— Танкистом, — уточнил Марк, выпрямился и дернул вожжи.

Утверждая обвинительное заключение по делу Сухова, прокурор развел руками:

— Была охота огород городить, только время тянула, да у адвокатов хлеб отбила.

— А если бы суд прислал дело на доследование?

— Не все такие дотошные. Ты мне скорее остальные милицейские дела кончай.

28 апреля Веру срочно вызвали в следственный отдел областной прокуратуры. Видно, Климов доложил, что с окончанием дел затягивает, начальство не слушает, самовольничает… Ну что ж, это в порядке вещей. Выговор ей, наверное, обеспечен. Первый выговор за два года работы. Неприятно, но не смертельно, как сказал ей перед отъездом Лучинников.

9

В областную прокуратуру Вера поехала прямо с поезда, нечего откладывать встречу с неприятностями. В следственном отделе ее встретил огненно-рыжий человек, уставясь коричневыми глазами, он изумлялся:

— За каким чертом вы прикатили под праздник?

— За лысым, — сгрубила раздраженная Вера. — Где Исмаилова?

— Я из гражданского отдела, нездешний. Ждите, явится, — пойдете за мной, в очередь.

— Подожду, — покорно согласилась Вера.

Ждать пришлось недолго. Исмаилова пришла точно к началу рабочего дня. Увидев Веру, она кивнула:

— Зайдите, товарищ Иванова.

Пропустив Веру вперед, Исмаилова плотно прикрыла дверь и села к столу, указав Вере на стул против себя. Вера ждала ядовитых наставлений Кочерги, решив снести все молча. Исмаилова посмотрела в ее усталое после дороги лицо и тихо спросила:

— Где ваш отец?