Малахов курган

Три адмирала ждали его на вышке. Меншиков зябко кутался в плащ и смотрел не вдаль, на горы, занятые неприятелем, а на улицу, ожидая Тотлебена. Корнилов и Нахимов по очереди прикладывались к зрительной трубе, установленной на треножном штативе, и переговаривались между собой.

— Ага! Вот и он! — воскликнул Меншиков.

Тотлебен на взмыленном Вороне скакал в гору к библиотеке. Его обычная посадка, когда всадник и конь казались вылитыми сразу из чугуна в одной форме, изменилась: квадратная, грузная фигура инженер-полковника, порхая на скаку в седле, отделялась от коня. Тотлебен летел!..

Он появился на вышке сияющий, возбужденный.

— Поздравляю вас, ваша светлость! Поздравляю вас, господа!

— Благодарю, — ответил Меншиков. — И вас, полковник, судя по тому, как вы сияете, тоже надо поздравить. Но с чем?

 — Ваша светлость, неприятель, вы это видите собственными глазами, начал рыть траншеи. Штурма не будет. Они отказались от штурма! Вспомните наш разговор: я утверждал — они перейдут к правильной осаде...

Меншиков с сомнением усмехнулся:

— Я хотел бы видеть это не собственными глазами, а вашими, полковник. Напротив, я уверен, что они начнут и кончат штурмом. Разумеется, штурм будет предварен артиллерийской подготовкой. А посему, — Меншиков обратился к Корнилову, — я считаю необходимым усилить гарнизон Севастополя несколькими полками армейской пехоты.

— Очень хорошо, ваша светлость! — с легким поклоном ответил обрадованный Корнилов.

Бомбардировка

Англичане захватили Балаклаву и водворились в ней. Английский флот вошел в Балаклавскую бухту и приступил к выгрузке тяжелых пушек и прочего снаряжения. Французам в Камышовой бухте прежде всего пришлось заняться на пустом берегу постройкой бараков для материалов, свезенных с кораблей. Своему барачному поселку французы дали название «город Камыш».

Маршал Сент-Арно, измученный болезнью, сдал командование французской армией генералу Канроберу и отправился на корабле в Стамбул лечиться. В пути он умер. Командование французскими армиями перешло к человеку робкого, нерешительного склада. Лорд Раглан снова предложил штурмовать Севастополь, не откладывая. Канробер ответил отказом, опасаясь удара во фланг и тыл со стороны армии Меншикова. Разведка, произведенная союзниками, говорила, что русские хотя и не успели закончить крепостные работы, но вооружили батареи тяжелой артиллерией, снятой с кораблей. Для успешности штурма сначала было необходимо ослабить огонь русских батарей бомбардировкой — так полагал Канробер. Вняв этим доводам, и англичане отказались от попытки взять Севастополь одним ударом. Союзники решили приступить к правильной осаде и принялись устанавливать осадную артиллерию на высотах, господствующих над Севастополем.

Защитники Севастополя, поглощенные целиком постройкой укреплений, все-таки мешали осадным работам неприятеля небольшими вылазками пехоты с полевой артиллерией и обстрелом из пушек высот, занимаемых союзниками. Вылазки и обстрел не позволяли французам и англичанам строить батареи и ставить орудия на близком расстоянии от города.

Меншиков бездействовал, хотя его армия получила подкрепления. Главнокомандующий продолжал считать свои силы недостаточными и непрерывно бомбардировал Петербург просьбами о посылке еще нескольких дивизий. Солдаты строили для себя шалаши и рыли землянки на Северной стороне, в то время как на Южной стороне моряки, саперы и жители копали рвы, насыпали валы и устанавливали пушки.

В начале октября Севастополь опоясался цепью батарей. Бастионы и батареи соединялись, где нужно, окопами, приспособленными для защиты от штурма ружейным огнем.

Днем 4 октября на стороне неприятеля замечалось оживленное движение. Рыбаки сообщали, что флот союзников готовится выйти из своих убежищ. На следующий день следовало ожидать бомбардировки города с суши и моря. Если бы неприятелю удалось подавить огонь русской артиллерии, мог последовать штурм.

— Завтра будет жаркий день, — говорил Корнилов своим сотрудникам. — Англичане употребят все средства, чтобы произвести полный эффект. Боюсь, что у нас от непривычки будут большие потери. Впрочем, наши молодцы скоро устроятся. Без урока обойтись нельзя, а жаль: многие из нас завтра лягут!

— Вам надо беречь себя, Владимир Алексеевич! — сказал один из окружающих.

— Не время теперь думать о своей безопасности, — ответил Корнилов. — Если завтра меня где-нибудь не увидят, что обо мне подумают?!

На рассвете 5 октября вахтенный начальник оборонительной казармы над Пятым бастионом увидел в подзорную трубу, что на валу французов копошатся люди, выбрасывая мешки с землей: неприятель открывал орудийные амбразуры.

Вахтенный приказал барабанщику бить тревогу. Орудийная прислуга стала к орудиям.

В семь часов утра с французской батареи грянули один за другим три выстрела из тяжелых мортир. Это было сигналом для начала общей канонады.