Мальчик из Джорджии

 — Ну-с, Моррис Страуп, признавайтесь, — начала она, подтаскивая папу к нижней ступеньке.— Зачем это ты подводишь несчастного несмышленого негра и заставляешь его врать?

Мой старик посмотрел на Хэнсома, но Хэнсом смотрел себе под ноги. Все долго молчали, и я боялся, как бы мама не погнала меня в комнаты, не дав услышать папин ответ.

— Тут, Марта, что-то не так,  — наконец сказал мой старик, глядя на маму. — Чтобы я заставлял Хэнсома врать? Да никогда в жизни! Мне это и в голову не приходило.

 — Тогда зачем ты велел ему говорить, что идешь смотреть телят, а сам взял удочку и закатился на рыбалку?

Мой старик опять посмотрел на Хэнсома, но Хэнсом устремил взгляд куда-то за огород.

—  Если Хэнсом действительно так говорил, —  сказал папа,— то это чистая правда, потому что я там и был и видел таких замечательных телочек...

Мама строго уставилась на него, но смолчала. Она, конечно, не поверила ни одному его слову.

Мама всегда так смотрела на моего старика, когда злоба мешала ей выговорить все, что у нее было на душе. Постояв так, мама позвала меня обедать и ушла на кухню. Мы с папой умылись в тазу, который стоял на скамейке, вошли в кухню и сели за стол. Мама молча подавала нам, а мы сидели за столом и ели. После обеда мой старик вышел на задний двор и сел спиной к забору, собираясь, по своему обыкновению, вздремнуть.

Некоторое время все было тихо и мирно.

Я поднял случайно голову и вижу: Хэнсом делает мне знаки. Тогда я прошел на цыпочках через весь двор и отворил калитку так тихо, что       она даже не скрипнула.

Хэнсом повел меня за сарай, шепнул кое-что на ухо и показал на сиреневый куст возле курятника. У сиреневого куста стояла телочка. Я в жизни таких красавиц не видел: маленькая, золотисто-рыжей масти, вся как шелковая и с круглым глянцевитым носом. Она стояла в тени, отгоняла мух хвостом и жевала пучок свежесрезанной тимофеевки, Вид у нее был такой довольный, что дальше некуда.

Мой старик все еще спал по ту сторону забора, и мы боялись, как бы не разбудить его своим разговором, Хэнсом стал объясняться знаками. Нетрудно было понять, что телочка нравится ему не меньше, чем мне. Он несколько раз обошел ее, похлопал по заду и потер ей нос,

Мы все еще гладили телочку и любовались ею, когда на переднем крыльце кто-то постучал в дверь. Я заглянул через забор и увидел, как мама вышла из кухни и, вытирая на ходу руки о фартук, пошла в комнаты. Тогда я на цыпочках выбежал из-за сарая посмотреть, кто это к нам пожаловал.

На нашем переднем крыльце стоял какой-то человек в комбинезоне и в соломенной шляпе. В эту минуту мама открыла затянутую сеткой дверь и появилась на пороге.

  — Здравствуйте, миссис Страуп, — сказал человек в комбинезоне, снимая шляпу и пряча ее за спину. —  Я Джим Уэйд с Терновой речки.

Мама поздоровалась с ним за руку и что-то сказала, но слов ее я не расслышал.

 —  Я пришел спросить, не попадалась ли вам или мистеру Страупу телка, — сказал мистер Уэйд. — У меня пропала одна сегодня утром, а люди говорили, что не так давно какая-то телка шла к вашему дому.

— Я ничего не знаю, — ответила мама.— Никаких телок я здесь не видела. Мой муж ходил утром на рыбную ловлю, и если б он видел какую-нибудь телку, он бы мне сказал.

Мистер Уэйд оглянулся и посмотрел на улицу.

 —  Чудное дело! — проговорил он. — А я думал, она здесь найдется. Мне тут в одной лавке сказали, что незадолго до гудка на лесопилке какая-то телка шла к вашему дому.

Мама все качала головой и говорила, что она за весь день не видела пи одной телки.

— Знаете, миссис Страуп, сказал мистер Уэйд, тоже качая головой, — все-таки это очень странно. Один мой работник говорил, что какой-то человек прошел сегодня утром по тому участку, где у меня растет тимофеевка, нарвал ее целый пучок и сунул за пазуху. Я тогда не обратил на это внимания, но среди дня другой работник мне говорит, что какой-то человек шел к городу с удочкой на плече, а за ним телка. Он говорил, что этот человек то и дело останавливался, вынимал из-за пазухи тимофеевку и привязывал ее к удочке. Телка так и ушла за ним. А я вскоре хватился —   нет на лугу одной телки. Вот почему мне и кажется,что это очень странно. Просто не знаю, что и подумать. Чудно как-то получается!

Мама, видимо, встревожилась, но ничего ему не сказала.

—  Я бы не стал вас беспокоить, миссис Страуп,— продолжал мистер Уэйд, — да мне в городе говорили, что телка шла сюда, Потому я и спросил, не попадалась ли она вам.

Мама простилась с ним за руку и открыла дверь в комнаты. Когда она ушла, мистер Уэйд медленно спустился по ступенькам, озираясь по сторонам. Перед тем как выйти на улицу, он нагнулся и долго смотрел, что у нас делается под домом. Наш дом был построен фута на три - на четыре от земли и под ним хватило бы места не только для большой собаки, но, пожалуй, и для козы. Внимательно осмотрев наш подпол, мистер Уэйд выпрямился, отряхнул пыль с колен и пошел дальше.