Мальчик из Югуру

Анату и Айао еще не успели понять, что произошло, как вдруг другой воришка, воспользовавшись суматохой и делая вид, что очень торопится проскочить через контроль, запустил руку в карман бубу Киланко. А карманы эти были необыкновенно глубокими — до колен. Киланко заметил что-то странное в движениях парнишки, который не переставая работал локтями. Потом он вдруг ясно почувствовал, что около него трутся не случайно и что чья-то рука ловко скользнула в его карман. Он насторожился и стал внимательно следить за движениями руки стоящего позади вора. Кошелек, где лежало довольно много денег, туго стянутый и завязанный бечевкой, находился в том самом кармане, в котором тщетно шарила рука неизвестного.

Продвигаясь мелкими шажками, Киланко приближался к контролерам. Перед ним было еще два человека. Если пропустить впереди себя Джилагу и Анату, будет четверо. Так он и сделал и, окруженный толпой, продолжал медленно двигаться. В этот момент неизвестный, осмелев, резко засунул руку в глубь кармана. Тогда Киланко с быстротой и ловкостью, свойственной всем горным жителям, бросил на землю свои билеты, наступил на них ногой и, не поворачиваясь, схватил вора за горло, чуть не задушив его. Парень в коричневых, довольно приличных ботинках, с силой ударил Киланко коленкой. Тот отпустил вора, но тут же снова схватил, теперь уже за руку. Вывернув ее за спину, он влепил парню крепкую затрещину и с силой выбросил его из толпы. Воришка как подкошенный растянулся на дороге. И не успел он еще подняться, как Киланко подбежал и плюнул на него. Окружающие, ошеломленные стремительностью, с которой все это произошло, снова закричали и зашумели. С трудом поднявшись, парень убежал, прихрамывая.

Протиснувшись обратно к своему другу, Киланко подобрал билеты, и они вышли на перрон вокзала. Уже в вагоне Киланко вытащил свой носовой платок и начал тщательно отряхивать им бубу, ворча под нос:

— Грязная свинья! Проклятое отродье!.. Вот уж грязная свинья!.. И надо же было родиться на свет такому чудовищу!.. Свинья!.. Проклятое отродье!..

— Баа, что произошло? Скажи, я ничего не понял. Почему ты избил этого парня и плюнул на него? — спросил совершенно сбитый с толку Айао.

— Раз ты не понял, что хотел сделать этот выродок, тем лучше! Мне бы не хотелось иметь такого сына!

— Он что, очень плохой?

— Очень. Такой не достоин быть сыном деревни Югуру! — сказал Бурайма.

— Мне кажется, он хотел украсть у тебя деньги, так же как и его приятель, который стащил деньги у женщины и убежал, — сказала Анату.

— Это правда, баа? — спросил Айао, вытаращив от удивления глаза.

— Правда, мой Малышка... Давайте, дети мои, поскорее забудем про этого негодяя.

Раздался протяжный гудок, за ним два других, довольно коротких. Айао встал, влез на скамейку и выглянул в окно. Отец дал ему подзатыльник и заставил сесть.

— Мне хочется посмотреть, кто это трубит, — сказал Айао, сдерживая слезы.

— Такой же человек, как и мы. Он называется начальником вокзала и подает сигнал машинисту к отправлению.

— Почему ты не разрешаешь мне посмотреть на него?

— Ладно, смотри! — сказал Киланко и снова поставил Айао на скамейку, придерживая его.

В этот момент поезд тронулся. Малышка испытал некоторое разочарование: начальник вокзала не был одет в форму наподобие той, которую он видел как-то в книжке у Фивы. Он был похож скорее на вырядившегося бродячего актера в своей набедренной повязке ниже колен и блузе с короткими рукавами. Единственно, что его отличало от женщин, одетых почти так же, как он, это фуражка с инициалами компании, высокий рост и крепкое телосложение.

Перед глазами Айао одна картина сменялась другой. Мимо поезда проплывали высокие густые заросли, над которыми время от времени возвышались гигантские роко, баобабы и пуходревники[27]. Джилага поставил рядом с мальчиком Анату, которая хотя и молчала, но всем своим видом показывала, что тоже хочет смотреть в окно.

Впереди был поворот и подъем в гору. Поезд, казалось, выбивался из последних сил.

— Ой, весь поезд видно! — закричала Анату.

— Длинный какой! — добавил Айао.

— И сейчас вспыхнет пожар! — забеспокоилась Анату.

— Какой пожар? Что ты болтаешь? — рассердился ее отец.

— Честное слово, там что-то горит. Из паровоза вырывается огонь и дым...

Бурайма, оторвавшись от книги, поднял голову и, так же как его отец и Джилага, посмотрел в окно. Вскоре они снова уселись на свои места и не столько потому, что увиденное их успокоило, а из-за угольной пыли, которая летела прямо в глаза. Поезд взбирался все выше и выше. Детям хорошо виден был весь состав во всю его длину, начиная с громоздкого, черного паровоза с трубой, похожей на воронку вулкана, из которой то ц дело вырывались клубы дыма и раскаленного угля, и кончая прицепленными к поезду платформами с грузом, накрытым чехлами. Постепенно поезд стал выпрямляться.

— А у того окна — река! — сказал Киланко, отвлекая внимание детей.

Айао и Анату спустились вниз. Киланко воспользовался моментом и тут же закрыл окно.

— Там много народу и реки совсем не видно... — захныкала Анату.