Мальчик, который был кендером (СИ)

Кит не поднялась к нему, как бывало раньше. Когда совсем стемнело и стали замерзать пальцы на руках и ногах, Тасс слез с дерева и, тихонько шаркая ногами, прошёл в комнату Кит, где, покрытый изрядным слоем пыли, стоял на рабочем столе её ноутбук. Кит сидела на диванчике, поджав под себя ноги. Тасс пристроился рядом, как собачонка, и старшая сестра стала машинально разглаживать его спутанные волосы.

— Ты перестала писать свой роман про волшебника, — сказал Тасс.

— Волшебства в мире не существует. Эрни прав, надо вернуться к реальности и перестать жить мечтаниями. Иначе мы все пойдём ко дну.

Тасс хотел заговорить, но Кит перебила его.

— Мы не можем ехать в Орегон, Тасс, пойми, дверная ты ручка. Мы остались без денег. Болезнь — очень дорогая штука. Страховка не покрыла даже половину расходов. Мы потратили твои накопления на колледж. Эрни помогает мне разобраться с финансами, и я очень ему благодарна. И хочу, чтобы ты это всё понял, хоть чуть-чуть.

Тасс взял сестру за руку, посмотрел ей в глаза, влажно блестевшие в свете полнолуния, и сказал:

— Давай просто послушаем соловья.

— Это не соловей, — ответила Кит. — Соловьи не живут в Соединённых Штатах.

***

Лёжа на деревянном полу мерно, как люлька, качающегося вагона, Вэл думал о счастье хобо: о ласковом июньском солнце и нежном ветерке, слегка шевелящем остатки волос на голове, о том, как гудят рельсы и как замирает сердце, когда вместе с разогнавшимся товарняком за несколько секунд промахиваешь железнодорожный мост и только краешком глаза успеваешь ухватить блики солнца на волнах журчащей далеко внизу речушки, о запахе мазута и остывающих ночью шпал и о самой вкусной в мире землянике — той, что растёт на насыпях. Но самым приятным, наполнявшим сердце Вэла ощущением, что ты всё делаешь правильно, было то, что он наконец перестал обрывать связи, научился уходить так, чтобы можно было потом вернуться и не опасаться вместо приветствия получить стакан жидкости, выплеснутой тебе в лицо. В доме Беки он наладил электрику, починил крыльцо и сделал рамки для фотографий хозяйки и её Люка. С мамой Нун он провёл вечер в недорогом, но вполне приличном ресторанчике. Тассу купил новые красные кеды Convers вместо развалившихся теннисок. Жаль, что нельзя было вернуться в прошлое и по-другому проститься с рано постаревшей женщиной из Свердловска, носившей французскую шёлковую косынку с головой лошади, и с девочкой, которая любила смешно, ребром, выворачивать стопу…

Тасс, паршивец… Сейчас, когда колёса пели свою колыбельную и от досок шёл сильный пьянящий запах, было приятно перебирать в памяти эпизоды их короткой дружбы. Егоза уж как-то слишком спокойно воспринял их расставание. Вэлу припомнился их давний разговор, в котором он упомянул, что любит ездить в середине товарняка, в вагонах для перевозки скота старого образца, где можно откатить дверь и наслаждаться видом. Тут Вэла осенило, он рывком сел на деревянном настиле, и в то же мгновение чья-то худая цепкая рука ухватилась за косяк. Затем в вагон с характерным сухим стуком дерева о дерево влетела рогатина с болтающейся на раздвоенном конце резинкой и обложенным жестью наконечником. Долю Секунды Вэл ошарашенно пялился на палку и на руку, потом неожиданно ловко, почти грациозно метнулся к дверному проёму и втащил за шиворот перебирающего ногами в воздухе и широко улыбающегося Тасса.

— … , парень, нельзя вот так прыгать в поезд! Ты совсем не соображаешь — там на холме станция, и дежурный следит, чтобы никто не забирался на платформы или в вагоны. Он нас ссадит, если мы раньше не смотаемся.

— Я шустро — он не заметил, — убеждал Вэла Тасс, но бродяга был непреклонен.

— Ты не знаешь, как у них глаз намётан! Да и злющие они, как пёс на цепи.

Мальчишка огорчённо вздохнул, уголки его рта опустились. Вэл, смягчившись, потрепал его по всклокоченной шевелюре.

— Ладно, выкладывай, что там у тебя стряслось. Кит знает?

— Не-а. Они с Эрни вчера отправили меня в скаутский лагерь, а потом улетели в Мексику. То есть они думали, что я отправился в лагерь…

Бродяга присвистнул.

— Ну ты здорово всё рассчитал. Эти дурацкие скаутские лагеря всегда устраивают там, где никакая связь не ловит.

— Точно! Они нескоро до Кит дозвонятся. А мы тем временем сможем добраться до океана. Я тебе ни капельки мешать не буду. Я не храплю, и ем совсем мало, и могу целую неделю не мыться. У меня тут с собой отвёртка, складной ножик, три купона на VagonWheels, а ещё один доллар и сорок четыре цента. Знаешь что? Я тоже хочу стать хобо!

Вэл с терпением святого выслушал эту болтовню и, когда Тасс остановился, чтобы перевести дыхание, сказал веско и спокойно:

— Знаешь, что мы сделаем? Мы поднимемся на холм на этом товарняке, затем тихонько сойдём, пока сторож не нагрянул, и будем звонить твоей сеструхе, пока не дозвонимся.

— А дальше? — взволнованно спросил Тасс.

Но на этом гениальные идеи у Вэла кончились. Он с характерным звуком поскрёб подбородок и глубокомысленно изрёк:

— Дальше будем решать проблемы по мере поступления. Но ты меня сильно разозлил, учти, дверная ты ручка!