Мальчик-наоборот

— Начнётся часа в четыре, а кончится часов в восемь, самое позднее — в двенадцать. Ведь учителя тоже должны выспаться, у них ведь тоже завтра с утра уроки.

— О господи! — говорю я. — А если я не выдержу?

— Тогда сразу вылезай, — говорит Томек. — Я вместо тебя влезу. Я-то выдержу, будь уверен, и всё услышу, что будут о каждом ученике говорить. Случай-то какой! Да тут любой не знаю что даст, только бы не упустить такую возможность. Ну как, вылезаешь?

— Погоди ты, ишь какой шустрый. Ну, вылезу я отсюда, а куда спрячусь?

— Никуда, — говорит Томек. — Сам знаешь, больше спрятаться некуда. Значит, только один из нас может здесь остаться. Ну, выбирай!

Томек говорил таким уверенным голосом, что я даже удивился.

— Если ты выдержишь, значит, и я выдержу. Иди, иди, а то нас здесь заметят.

Томек вышел, и как раз вовремя, потому что тут начали собираться учителя.

Разговаривали они как совершенно обычные люди. О разных хозяйственных делах. О последнем футбольном матче. О каком-то интересном кинофильме. А наша учительница (я её по голосу узнал) сказала, что собирается на воскресенье укатить во Вроцла́век.

Ноги у меня уже затекли, но я вспомнил Томека: он бы выдержал! И я стиснул зубы.

Наконец директор сказал:

— Начинаем!

Я услышал, что учителя придвигают стулья к столу.

Действительно, началось — потому что я долго ничего не мог понять. Какие-то всё трудные слова, и всё о старших классах.

Но вот слышу голос директора:

— …А я считаю, к ученику надо найти подход.

И через секунду ещё раз то же самое:

— К ученику надо подходить осторожно…

Кто-то отодвинул стул, а я в этом шкафчике с картами чуть сознания не лишился. «Обо мне речь идёт, — думаю, — сейчас ко мне подойдут. Другого-то ученика здесь нет!» Испугался я, сначала холодные мурашки у меня забегали по спине, потом, наоборот, жарко сделалось.

Но никто к шкафчику не подошёл. Может, я не так понял? Или недослышал?..

Но я так разволновался, что даже голова разболелась. Стало душно, в горле у меня пересохло, а от папиросного дыма — я и не знал, что учительницы курят! — дышать было нечем. И тут как начало у меня в носу чесаться и в горле царапать! Что делать? Я немножко пошевелил рукой, чтобы зажать себе нос, но тут что-то затрещало.

В комнате сразу стало тихо. Услышали? Я застыл, замер. Слышу — кто-то встаёт, шагает в мою сторону. Я перепугался, хотел присесть на корточки, зарыться в карты, и тут — ррраз! — шкафчик перевернулся!

Что потом творилось, лучше не говорить! Наша учительница только повторяла: «Яцек, Яцек!..» — и руки заламывала. Но хуже всего, что я не успел придумать никакого оправдания. А директор по словечку, по словечку — и всю правду у меня выпытал.

И что же оказалось! Да, наши учителя тоже дали обязательство, что в их классах не будет двоечников. Но это вовсе не означало, что они не будут больше ставить плохих отметок. Нет, кто не приготовит урока, тот получит свою двоечку; но учитель сразу же займётся таким учеником, останется с ним после уроков, поможет, присмотрит за ним, проследит, в общем, замучает, но заставит исправить эту двойку.

Из школы я сразу же отправился к Томеку. Огорчался, конечно, страшно. Главное не то, что шкафчик перевернулся. Главное, что постановление учителей никак меня не устраивало.

Томек не меньше меня расстроился. Сутки-то теперь с каждым днём всё длиннее. Если б не учёба, можно было бы сходить куда-нибудь поиграть, а так где уж…

Мы с Томеком единогласно решили: двоек не получать! Что за удовольствие оставаться после уроков, второй раз одно и то же задание готовить. Лучше уж сразу получше выучить.

Тринадцатое число

Да, конечно, это неправда, что тринадцатое — несчастливое число. Мама не верит в такую примету, и папа всегда над этим смеётся. Поэтому, когда я увидел на календаре цифру тринадцать, то сразу сказал себе: «Пустяки! Абсолютно безвредное число!» В школу я шёл очень довольный: вчера был какой-то странный день — я почему-то успел приготовить все уроки.

По расписанию сегодня пять уроков. Последний — история. Мне даже обидно стало, когда я услышал, что учительница истории заболела и на занятия не придёт. А я-то всё так хорошо выучил! Опять не повезло!

По другим предметам тоже не спросили, к доске не вызывали. Впрочем, я точно знаю почему: учителя всегда догадываются, кто выучил урок, а кто нет. И, конечно, всегда вызывают того, кто не выучил. А когда выучишь, они в твою сторону даже глядеть не хотят. Так и сегодня! Ладно, думаю, не стоит расстраиваться из-за пустяков. К тому же сегодня из школы отпустят пораньше, домой спешить не обязательно — значит, можно в парк сбегать, или погонять немного на школьной спортплощадке, или Томек ещё что-нибудь придумает.

Но Томек ничего придумывать не захотел. Злой был. Он-то как раз не приготовил уроков по арифметике, и его-то как раз вызвали к доске и выставили двойку, да ещё в тетради. А отец Томека часто просматривает его тетради.

Томек даже не стал ждать, когда я оденусь, и помчался домой, словно ему не терпелось поскорей отвести свою двойку родителям.