Мальчик с окраины

Начальник нашего авиаотряда Евгений Никанорович рассердился на них и сказал: «Есть «максим», есть «гочкис», есть «браунинг» и «кольт», и у всего этого оружия свои достоинства и недостатки».

И велел тебе передать, что он очень на тебя надеется, и просил пока получше учиться.

Про Ивана Павлыча здесь многие слышали, но объяснить смысл последних его слов тоже не могут. Говорят, что, наверное, пулемет сдал в бою, поэтому он так и сказал.

Со своей стороны замечу: очень важно, чтобы пулемет имел большую зону обстрела, то есть стрелял в любую сторону, куда хочешь. Над этим мы, Борька, позже подумаем.

Остаюсь твой друг и приятель. А над клеем не смейся.

Будущий авиатор и ас Костя».

Все это время Борис был занят на субботниках по восстановлению поврежденного пожаром корпуса института. Студенты таскали на чердак стропила, настилали полы, делали рамы, вставляли окна.

Навыки, приобретенные в ремесленном училище, пригодились Борису.

Дни и ночи он пропадал на стройке, здесь спал и ел. И рабочие, присланные на помощь студентам, почтительно титуловали его «товарищем десятником».

Вернувшись как-то домой, он нашел на столе новое письмо от Кости. Написано оно было на странице, вырванной из какой-то книги, между печатных строк.

«Вчера, — писал Костя микроскопическими буквами, — наши ребята сбили, наконец, очень аккуратно машину фирмы «Фарман». На этой машине оборудована специальная высокая площадка, на которой установлен пулемет «гочкис». Благодаря этой башне наблюдатель имеет полную круговую зону обстрела. Но из-за этой же башни летчик лишен возможности делать фигуры высшего пилотажа. И поэтому его легко сшибить. Учти.

Помощник бортмеханика, известный вам ваш друг Костя».

После ремонта в институте снова начались занятия.

Нужно было наверстывать потерянное время, и Борис целиком отдался учебе.

Но пришло третье письмо. Начиналось оно сразу по-деловому:

«На моем самолете пулемет бьет через пропеллер благодаря особому механизму — синхронизатору. Выстрел происходит в тот момент, когда лопасть пропеллера проходит мимо дула пулемета. Правда, иногда механизм отказывает и от пропеллера остаются один щепки. Поставил пока на лопасти броневую защиту. Имеется у них один жучок. Летает он на «хевеланде» с 37-миллиметровой пушкой. Пушка у него, говорят, расположена в развале цилиндров мотора фирмы «Испано-Суиза». А ствол пушки вставлен в полый вал редуктора, на котором вращается пропеллер. Думаю этого жучка сшибить, и тогда все устройство опишу тебе подробнее. У него выстрелы происходят каждые три секунды. Вот я во время этого интервала и ударю. С приветом. Костя».

Взволнованный письмами Кости, Борис в тот же вечер уселся за чертежную доску с намерением одним махом вычертить схему необыкновенного пулемета. Но, измарав несколько листов ватмана, он убедился, что таким способом ничего путного сделать нельзя.

У Бориса возникли сразу две фантастические идеи: создать термический и химический пулеметы.

Вместо ударного механизма он предполагал вделать в замок нечто вроде паяльной лампы, пламя которой должно было пульсировать и своим прикосновением взрывать капсюль в патроне, после чего и происходил бы выстрел. Это был термический пулемет. Принцип химического пулемета заключался в следующем: вместо паяльной лампы с узким пламенем устанавливался пульверизатор, тонкой струей подающий особую жидкость, которая, попадая в бескапсюльное отверстие патрона, воспламеняла бы порох.

Находясь в состоянии величайшего возбуждения от своего замысла, Борис хотел немедленно сообщить Косте о своем открытии и не сделал этого только из одного опасения, как бы его письмо не попало в руки шпионов.

Как о величайшем секрете, он поведал Нефедову о своем изобретении, ожидая восхищения и похвал.

Нефедов спокойно выслушал, потом долго задавал различные вопросы, и, когда Борис не смог на них ответить, Нефедов серьезно сказал:

— Вот что, Скворцов, ты думай над этим, выйдет у тебя или не выйдет. Война — дело серьезное, и инструмент, которым на войне пользуются, должен действовать безотказно, иначе человек жизнью расплачивается. А твои горелки и брызгалки — дело ненадежное… Так вот…

Удрученный, Борис ушел от Нефедова.

Но разочарование, постигшее его, было полезным: оно заставило отнестись к работе серьезнее.

С жадностью Борис копался в библиотеках, выискивая в старых комплектах журналов снимки, заметки, содержащие описание авиационного оружия. И хотя все эти материалы относились ко времени империалистической войны, Борис почерпнул немало полезного.

Он научился по снимкам с почти неразличимыми контурами узнавать конструкции пулемета и, дополняя все это своим воображением, вычерчивал их схемы.

Пулемет «максим», действующий путем отдачи, пулемет «гочкис», действующий специальным поршнем, приводимым в движение газом, — все это идеи двигателя внутреннего сгорания. Это Борис уяснил для себя твердо. Задача такого двигателя сводилась к цели выбросить за минимум времени максимум металла.