Мальчик с окраины

О судьбе своего пулемета Скворцов не беспокоился. Он передал его государству, и государство само знает, как теперь поступить.

Он защитил оба проекта и получил звание инженера.

АВТОТЕЛЕГА

Этот мотор пел.

Он брал верхнее «ля» и тянул эту ноту до бесконечности, с непостижимой чистотой и силой.

Заграничный гастролер солировал на стенде Научного автомоторного института, изумляя окрестных жителей и восхищая конструкторов, толпившихся у стенда.

Окружная скорость концов лопастей пропеллера превышала скорость звука.

Лист бумаги, втянутый в сверкающий нимб, рассыпался тончайшей лапшой от стремительных секущих ударов лопастей.

Шедевр иностранной техники поступил на пробу к нам в ту пору, когда во дворе НАМИ копошился слабеньким мотором, чихая и кашляя, давясь горючим, первенец советского автостроения автомобиль НАМИ-1.

Старший научный сотрудник Анатолий Игнатьевич, прозванный в институте «Денди», спасая ладонью пробор на голове от потоков воздуха, нагнетаемого пропеллером, патетически сказал:

— Сокол, прилетевший в курятник. Не правда ли, братья азиаты? У меня лично такое ощущение.

Александр Микулин и Владимир Климов переглянулись. Это было очень обидно. Но равного этому авиамотора в Советской стране пока еще не было.

Микулин не выдержал. Он подошел к Анатолию Игнатьевичу и громко крикнул ему на ухо:

— Этого сокола мы заткнем за пояс, будьте уверены!

— Буду уверен, что нет, — огрызнулся Анатолий Игнатьевич и ушел с таким видом, словно превосходство фиатовского мотора над нашим было его личным превосходством.

Скворцов, поступив в Научный автомоторный институт конструктором, с горечью убедился, что далеко не один Анатолий Игнатьевич придерживается мнения, что соперничать с иностранной техникой бессмысленно, нужно взять самое простейшее и бесспорное у иностранцев и освоить. Но многие, прежде всего молодежь — Микулин, Климов и другие, — настаивали на использовании последних образцов иностранного моторостроения, но не для бездумного копирования их, а для того, чтобы извлечь лучшее из иностранного опыта и на этой основе создать оригинальный и более совершенный собственный советский мотор.

В одной из наших газет была напечатана большая статья, посвященная вопросу состояния автотранспорта в СССР. Основываясь на том, что Россия — страна отсталая, непривычная к технике, автор предлагал вместо современного автомобиля снабдить страну автотелегой.

Эта статья вызвала взрыв справедливого негодования.

— Мы должны ответить. Коллективно ответить! — кричал Скворцов, наклоняясь через стол к Анатолию Игнатьевичу.

Кто-то вскочил и стал стучать о пол табуреткой. Кто-то кричал:

— У вас у самого, Анатолий Игнатьевич, есть склонность экспериментировать по методу: что не от Европы, то от нечистого. Так ведь?

— Почему климовский мотор до сих пор не пошел в серию?

Анатолий Игнатьевич встал, лицо его осунулось и потемнело, нос вытянулся.

Он постучал вилкой по горлышку графина.

— Я вынужден, товарищи, — проговорил он хрипло, с усилием моргая веками, — я вынужден, товарищи… — И вдруг фистулой выкрикнул: — Я требую прекратить эти демагогические выходки против нашей прессы. — И, уронив стул, спотыкаясь, устремился к выходу.

Скворцов говорил собравшимся вокруг него встревоженным конструкторам:

— Мы им такую автотелегу покажем!..

— А вы попробуйте, отвезите ваше письмо с протестом в редакцию на НАМИ-1 — там вас похвалят, обрадуются, что так удачно и быстро реализовали идею автотелеги.

Скворцов оглянулся:

— Мы это письмо можем и на НАМИ-1 отвезти, а за ответом, увидите, на какой машине приедем.

На следующий день Анатолий Игнатьевич вызывал к себе всех конструкторов поочередно и, улыбаясь, просил забыть инцидент и даже разрешил молодежной группе приступить к разработке новой конструкции автомашины, с учетом всех достоинств выдающихся марок иностранных фирм.

Скворцов тоже включился в этот коллектив. Возбужденный, радостный, полный воодушевления, он возвращался домой.

Дома он нашел в своей комнате на столе пакет с сургучными печатями. Он вскрыл его дрожащими пальцами. На глянцевитой бумаге с внушительным титулом официального бланка значилось:

«Проект вашего пулемета не заслуживает внимания как фантастический».

…Появилось сообщение о перелете через Атлантический океан. Качества необыкновенной машины вызвали у всей молодежи института восхищение.

— Ну-с, молодые патриоты, что вы на это скажете? — с такими словами вместо приветствия вошел в чертежный зал Анатолий Игнатьевич и, усевшись на стул, положив ногу на ногу, покачивая сверкающим ботинком, вопросительно посмотрел на конструкторов. На этот раз возражать было действительно нечего.

Молчал Микулин. Он уныло разглядывал серое небо в просторном окне чертежного зала. Разве он знал, что спустя несколько лет на его, микулинских, моторах Чкалов и Громов совершат перелеты через Северный полюс в Америку, перелеты, которые потрясут весь мир… Климов, нагнувшись, завязывал шнурки ботинок.