Мальчик, сделанный из кубиков

И вот мы уже на пути в Девон. Я даю Сэму расписание на день, которое нарисовал сам и в котором перечислено все то, чем мы будем заниматься. Не проходит и двадцати минут, как мы оказываемся за пределами Бристоля и оставляем позади аэропорт (Сэм хочет туда заехать. «В другой раз», – обещаю я ему). Пока я веду машину вдоль холмов по дороге, ведущей на шоссе М5, Сэм на соседнем сиденье беспрерывно ерзает, включая и выключая то радио, то печку, и, как заезженная пластинка, задает по кругу одни и те же вопросы.

– А куда мы едем?

– В Девон. Загляни в расписание, которое я сделал.

– Мы уже почти приехали?

– Нет, потому что мы совсем недавно сели в машину.

– А где наша палатка?

– В багажнике. Мы будем ее ставить, когда приедем.

– А когда мы вернемся домой?

– Наверное, завтра. Посмотрим.

– Хорошо. А куда мы едем?

Так и проходит наше путешествие.

Заехав в супермаркет за едой, одноразовой посудой и всем прочим, что я не удосужился захватить из дома, мы приезжаем в кемпинг к обеду. Кемпинг представляет собой большое, без всяких затей, поле на вершине холма, примыкающее к ферме. На юге сквозь просвет между деревьями проглядывает море, которое с такого расстояния кажется серым, холодным и неприветливым. Вокруг уже стоят еще пять или шесть палаток, а между ними стайка ребятишек гоняет футбольный мяч. Я осторожно съезжаю с растрескавшейся асфальтовой дорожки на траву, мысленно проигрывая в голове все пять кошмарных сценариев развития событий, которые я успел придумать за время пути.

Площадка на самом деле окажется болотом (с площадкой, кажется, все в порядке, так что этот пункт можно вычеркнуть).

Кошмарные уличные экотуалеты, в которых предлагается делать свои дела в яму, после чего полагается присыпать ее землей. (Я вижу в дальнем углу площадки кирпичное строение, в котором, судя по его виду, вполне могут находиться обычные человеческие уборные, так что не будем паниковать раньше времени.)

Самодовольные, упакованные до зубов профессиональные походники. («Дорогой, ты не видел портативный пресс для лапши?»)

Необычные звуки ночной природы. («Папа, что это?» – «Не знаю, бросай все и беги в машину».)

Большущая собака без поводка. (Пока что никаких намеков, но избежать этого вряд ли удастся.)

Мы паркуемся чуть поодаль от других семей, и я вытаскиваю из багажника сумку, от души надеясь, что в ней действительно палатка, а не то, чем ее содержимое кажется, – два трупа, завернутых в одеяло. К счастью, устанавливается она действительно элементарно: сначала в землю втыкается один-единственный центральный шест, на который я накидываю брезент, затем его края веревками крепятся к специальным колышкам. Сэм хватает здоровый железный молоток и спрашивает, можно ли он сам будет вбивать колышки в землю.

– Э-э… ладно, – говорю я и помогаю ему придержать первый из них, хотя никак не могу отделаться от ощущения, что действие разворачивается в точности как в завязке очередной части сериала «Лондонский госпиталь».

Впрочем, после первых же двух ударов Сэму это занятие прискучивает, и я, вздохнув с облегчением, заканчиваю работу в одиночку. Под конец мы расстилаем подстилку и обнаруживаем, что в сумке с палаткой также находятся еще две совершенно необходимые в походе вещи: разноцветная бечевка с треугольными флажками и пятиметровая гирлянда из китайских фонариков на солнечных батарейках. Сэм настаивает на том, чтобы повесить и то и другое; когда с этим делом покончено, интерьер куда менее походит на аскетическое убежище, которое я рисовал в своих мыслях, и куда более – на разукрашенный шатер на деревенской ярмарке.

Зато все идет хорошо. Все спокойно. Чтобы отпраздновать окончание работ, мы разогреваем на походной плитке Мэтта спагетти из банки и поедаем их из пластиковых мисочек, пачкая соусом одежду и лица. Сэм молча оглядывает площадку кемпинга.

– У тебя все в порядке? – беспокоюсь я.

– Да. А люди живут в палатках?

– Некоторые живут, но эти не живут, они просто приехали на выходные. Когда бабушка возила нас в походы, у нас было все: столики, стулья, походная плитка, мы даже купили телевизор и холодильник. Бабушка очень серьезно к этому относилась.

– А ты где живешь, папа?

– Сейчас я живу у моего друга Дэна.

– Ты скоро вернешься домой?

– Не знаю. Мне кажется, нам с мамой придется еще поговорить и разобраться со всякими вопросами.

– С какими вопросами?

– Насколько сильно мы еще друг друга любим. Мы часто между собой ругались, и от этого нам обоим было грустно. Но мы все равно любим друг друга. Все сложно.

– Мне больше всего нравится дом, а потом «Майнкрафт». В поход ходить мне нравится тоже.

И тут мне приходит в голову мысль попробовать одну вещь.

– А школа? – спрашиваю я.

– Мне не нравится школа.

– Я знаю. Что в школе самое неприятное?

Но Сэм, вместо того чтобы приоткрыться еще больше, устремляет взгляд в сторону фермы и видит небольшое стадо коров, бредущих вдоль изгороди.

– А куда коровы идут?

– Наверное, на дойку. Так что насчет школы? Ты хотел рассказать…

– А можно пойти посмотреть на коров?

– Мы можем пойти и посмотреть на них, если ты скажешь мне, что тебе не нравится в школе.