Мальчишки из «Никеля»

На воле Элвуду и впрямь понравилось, и он честно об этом сказал. За грядущие месяцы во время вылазок их команды из трех человек он успел изучить флоридский городок Элеанор как свои пять пальцев. Увидел коротенькую Мэйн-стрит с изнанки, пока Харпер вставал на стоянку у служебных входов. Иногда они выгружали тетради и карандаши, иногда лекарства и бинты, но чаще всего еду. Индейка ко Дню благодарения и рождественский окорок исчезали в руках поваров, а помощник директора начальной школы, открыв коробочку с ластиками, пересчитывал их все до единого. Если раньше Элвуд гадал, почему у никелевцев нет зубной пасты, теперь он знал ответ. Они парковались за магазинчиками класса эконом и аптекой «Фишерз», заранее звонили местному доктору, который бочком подходил к водительскому окну, пугливо оглядываясь по сторонам. Время от времени они подъезжали к трехэтажному зеленому дому на одной из тупиковых улиц, где Харпер получал деньги от похожего на муниципального служащего холеного господина в вязаном жилете. Харпер говорил, что ничего об этом парне не знает, но он вежлив, платит хрустящими купюрами и любит обсуждать достижения флоридских спортивных команд.

Эту или ту? Всякий раз, когда Элвуд покидал территорию школы, новая линза точно вставала на место, а вместе с ней и все то, что она позволяла увидеть.

В первый день, когда кузов опустел, он подумал, что они сейчас вернутся в Никель, но вместо этого они приехали на чистую, тихую улочку, напомнившую ему самые благополучные, белые районы Таллахасси. Они остановились у большого белого дома, походящего на корабль, покачивающийся на зеленых травянистых волнах. Над крышей реял американский флаг, закрепленный на флагштоке. Когда они выбрались из кабины и бросили мимолетный взгляд в грузовой отсек, то обнаружили под куском брезента малярные принадлежности.

– Миссис Дэвис! – сказал Харпер, опустив голову.

На крыльце стояла белая дама с высоким пышным пучком на голове и махала им рукой.

– Как я рада! – сказала она.

Дама повела всю троицу на задний двор, где по соседству с несколькими дубами стояла старая, видавшая виды беседка.

– Это? – уточнил Харпер.

– Мой дед построил эту беседку сорок лет назад, – пояснила миссис Дэвис. – Тут Конрад сделал мне предложение. – На ней было желтое платье в «гусиную лапку» и темные очки, как у Джеки Кеннеди. Она заметила у себя на плече какую-то зеленую букашку, смахнула ее и улыбнулась.

Им велели покрасить беседку. Миссис Дэвис вручила Харперу метлу, Харпер передал метлу Элвуду, и Элвуд подмел беседку, пока Тернер таскал краску из фургона.

– Я так признательна вам за помощь, мальчики! – сказала миссис Дэвис и вернулась в дом.

– Я приеду к трем, – сообщил Харпер. И исчез.

Тернер объяснил, что у Харпера девчонка на Мэйпл-стрит. Ее муженек работает на каком-то заводе, а домой возвращается поздно.

– И что, мы сами будем красить? – спросил Элвуд.

– Да, приятель.

– И он так спокойно нас тут оставляет?

– Все так, приятель. Мистер Дэвис – начальник городской пожарной службы. Мы часто к нему приезжаем, помогаем по мелочи. Мы со Смитти, к примеру, весь верхний этаж отделали. – Тернер указал на мансардные окна, точно Элвуд снаружи мог оценить плоды его трудов. – Все эти ребята из школьного совета без конца дают нам задания. Иногда не шибко приятные, но лучше уж горбатиться на воле, чем в школе.

Элвуд не возражал. Стоял жаркий ноябрьский денек, и он наслаждался звуками свободы – песнями насекомых и птиц. К их брачным зовам и предупреждениям об опасности скоро добавился свист Тернера – что-то из Чака Берри, если Элвуд не ошибался. На краске значилось название компании – «Дикси», оттенок – «белый».

Последнее, что красил до этого Элвуд в своей жизни, – это уличный туалет за домом миссис Ламонт, тогда Гарриет одолжила ей ненадолго своего внука за десять центов. Тернер, смеясь, поведал Элвуду, что в стародавние времена Никель постоянно отправлял в Элеанор бригады из воспитанников, чтобы те прислуживали «большим шишкам». По словам Харпера, иногда им поручали несложную работу, как сегодня, – что-нибудь покрасить, к примеру, но чаще за их труд щедро платили. Школа забирала эти деньги якобы на содержание воспитанников, как и выручку от продажи урожая, кирпичей и типографской продукции. В те времена порядки были пострашнее нынешних.

– После выпуска ты не возвращался к родным. По факту при условно-досрочном освобождении твою обезьянью задницу просто продавали кому-нибудь из горожан. И ты батрачил как проклятый, жил в подвале или еще не пойми где. Терпел побои, пинки, жрал дерьмо.

– В смысле еду дерьмовую, вроде той, которой нас сейчас кормят?

– О нет. Куда хуже.

И он пояснил, что воспитанников отпускали только после того, как они отработают долг.

– А откуда этот долг вообще брался?

Вопрос поставил Тернера в тупик.

– С этой стороны я еще не заходил, – признался он и схватил Элвуда за руку. – Не спеши ты так. Если все грамотно обставить, работу можно на три дня растянуть. Миссис Дэвис лимонадом нас угостит.