Мальчишки из «Никеля»

Он рассказал приятелям, как во время его первой отбывки в Никеле Уэйнрайт поймал его с сигаретой и так приложил его головой, что у него даже щека опухла. Несмотря на светлый оттенок кожи Уэйнрайта, по волосам и форме носа любой черный сразу определял, что в его жилах течет негритянская кровь. Сам он делал вид, будто не знает этой правды о себе, и бил темнокожих мальчишек только за то, что они догадывались о его лицемерии.

– Я тогда был еще наивнее, чем ты, Эл. – С тех пор никто не заставал его с сигаретой.

Подошла очередь Джейми.

– Эрлу, – коротко ответил он, избегая подробностей.

Но за что?

– Он знает.

Дни шли, а они все продолжали обсуждать свою задумку в перерывах между шашками и пинг-понгом. Список жертв корректировался, стоило им увидеть, как кто-то измывается над никелевцем, или вспомнить какую-нибудь неприятную встречу, выговор, оплеуху. Но одно имя оставалось неизменным: Эрл. Однажды Элвуд даже отверг кандидатуру Даггина и проголосовал за Эрла, хотя он и не бил Элвуда в ту ночь, когда его водили в Белый дом. Но Эрл был эдаким недо-Спенсером, отставал от него лишь на шаг. Еще чуть-чуть – и догонит.

И когда Элвуд спросил: «А что такое праздничный обед?» – он наверняка уже и сам знал ответ.

Праздничный обед даже отметили в большом календаре, висевшем в вестибюле жилого корпуса. Десмонд объяснил, что он для работников, а не для воспитанников. Это посиделки в столовой северного кампуса в честь завершения очередного трудного года.

– А перед этим они обчищают мясохранилище и забирают себе все лакомые кусочки, – добавил Тернер. Многие никелевцы вызывались прислуживать официантами на этом застолье, чтобы заработать баллы.

– Момента удачнее не найти, – сказал Десмонд. Намекнул, или как?

Джейми остался верен себе и повторил:

– Эрлу.

Эрл работал то в южном кампусе, то в северном. Они бы почти наверняка услышали о раздоре между Джейми и надзирателем, вот только оба большую часть времени проводили на белой половине, так что одному богу известно, что там между ними произошло. Свидания в Закоулке влюбленных, словесные перепалки, клевета со стороны кого-то из белых воспитанников. Эрл почти не пропускал попоек у школьного гаража. Когда вечерами там зажигался свет и оттуда раздавались голоса, приходилось молить небеса о том, чтобы ты сегодня не угодил под горячую руку никому из них и чтобы не тебя выбрали для встречи в Закоулке влюбленных. Это сулило беду.

Загадочное снадобье в старой зеленой жестянке. Мальчики подбирали слова и интонации, заклиная правосудие. Правосудие – или отмщение. Никто не хотел признать реальности планов, которые они так давно вынашивали. Близилось Рождество, и они нет-нет да и возвращались к этой задумке, обменивались идеями, чтобы каждый мог осмыслить ее размах и последствия. По мере того как этот розыгрыш из абстракции превращался в твердый замысел, полный вопросов «как», «когда» и «что, если», Десмонд, Тернер и Джейми, даже сами того не осознавая, исключили из него Элвуда. Эта шутка шла вразрез с его нравственными представлениями. Трудно ведь было вообразить, как преподобный Мартин Лютер Кинг – младший угощает губернатора Орвала Фобуса парочкой унций щелочи. Да и потом, порка в Белом доме избороздила шрамами не только ноги Элвуда – а все его существо. Въелась глубоко в его личность, точно жук-паразит в зерно. Не просто же так его плечи никли и он каждый раз вздрагивал и ежился, стоило рядом появиться Спенсеру. Мстить он мог разве что на словах, а дальше реальность наваливалась на него тяжким грузом.

Но вскоре что-то в них надломилось, и они перестали это обсуждать.

– Да нас закопают за такое, – сказал Десмонд, когда Джейми вновь задался вопросом «Кому плеснем рвотного?».

– Значит, надо быть осторожнее, – парировал Джейми.

– Пойду в баскетбол поиграю, – сказал Десмонд и ушел.

Тернер вздохнул. Стоило признать, что игра всем успела наскучить. Поначалу их завораживало воображаемое зрелище: один из мучителей блюет прямо на аппетитные закуски праздничного обеда, разбрызгивая это месиво на всех этих дятлов. А может, наложит в штаны, его лицо станет клубнично-алым от боли, а изо рта начнет хлестать уже даже не съеденное – а его собственная дурная кровь. Приятная картинка, тоже своего рода лекарство. Но ее портил тот факт, что они не собирались этого делать. Тернер встал, Джейми покачал головой и тоже пошел играть в баскетбол.

В пятницу – в день, на который и выпадал праздничный обед – команда по организации исправительных работ снова отправилась в город. Харпер, Тернер и Элвуд едва успели управиться с магазинчиком дешевых товаров, когда надзиратель сообщил, что у него есть одно дельце.

– Ребята, я вернусь через пару минут, – пообещал он. – Обождите тут.

Фургон унесся прочь. Тернер с Элвудом зашагали по неказистому переулку в сторону улицы. Харпер уже оставлял их одних, когда они работали около дома члена школьного совета. Но на главной улице города – впервые. Даже после двух месяцев нелегальной торговли Элвуд не мог поверить своим ушам.

– И что, нам можно вот так разгуливать? – спросил он у Тернера.