Мальчишки из «Никеля»

С тех пор как он бывал тут в прошлый раз, столики застелили новыми скатертями – клеенчатыми, в красно-белую клетку. А Дениз вечно жаловалась на липкие столешницы. Дениз – вот кого он собой замарал. Народ вокруг жевал чизбургеры, попивал пиво, смакуя радости вольной жизни. Мимо пронеслась скорая помощь, а в темном зеркале за бутылками с выпивкой промелькнуло его отражение, очерченное ярко-красной, мерцающей аурой, выдающей в нем чужака. Это бросалось в глаза каждому, подобно тому как он с двух нот угадал мелодию жизни Чики. Не важно, как каждый из них выбрался из Никеля, – они до конца своих дней будут в бегах.

И никто не задержится в его жизни надолго.

Чики Пит вернулся и похлопал его по спине. От мысли, что такие болваны, как Пит, еще ходят по этой земле, а его друг – нет, его зло взяло. Он вскочил.

– Мне пора, приятель.

– Да ничего, я ж понимаю. Мне тоже, – сказал Чики с уверенностью человека, которому нечем заняться. – Не хочу навязываться… – продолжил он.

Ну начинается.

– …но если тебе рабочие руки понадобятся, обращайся! Я все равно целыми днями на диване валяюсь.

– Понял.

– У тебя визитки нет?

Он потянулся за бумажником, где хранились фирменные визитки «Ас-Переезда» с подписью «Мистер Элвуд Кертис, президент», но вовремя себя одернул. – При себе нет.

– Имей в виду, я на любую работу согласен, – не унимался Чики, выводя номер сестры на красной салфетке. – Позвони мне – по старой дружбе!

– Обязательно.

Когда Чики Пит наконец ушел, он зашагал в сторону Бродвея. Его вдруг охватило нетипичное для него желание – сесть на сто четвертый автобус и прокатиться вверх по Бродвею. Полюбоваться красивым видом, ощутить пульсацию города. Но он отмахнулся от него: марафон закончился, а с ним прошло и его радушие. В Бруклине, Квинсе, Бронксе и Манхэттене легковушки и грузовики снова отвоевали себе отгороженные участки улиц, милю за милей стирая маршрут марафона, очерченный синей разметкой на асфальте. Каждый год она исчезала так быстро, что и не уследишь. Землю усеивали белые пакеты, вновь показались перевернутые мусорки, а под ногами захрустели макдоналдсовские обертки и стеклянные пузырьки из-под крэка с красными крышечками. Он поймал кеб и подумал, что бы съесть на ужин.

Даже смешно, до чего сильно ему нравилось думать, будто о его Великом побеге станут судачить в школе. Будто эти рассказы будут злить воспитателей всякий раз, как только они заслышат их от мальчишек. Ему казалось, что он создан для этого города, потому что здесь его никто не знает, и ему нравилось это противоречие: единственное место, где его знали, было одновременно тем самым местом, где он не желал находиться. Это и связывало его со всеми, кто приехал в Нью-Йорк, сбежав из родных городов или местечек похуже. Но даже Никель позабыл его историю.

Считал Чики неудачником – а сам едет в пустую квартиру.

Он порвал в клочки красную салфетку с номером сестры Пита и вышвырнул в окно. В голове тут же пронеслось: «Тем, кто мусорит, – позор!» – продукт недавно взятого городом курса на улучшение качества жизни. Успешная, должно быть, кампания, раз лозунг так к нему привязался.

– Билет, будьте добры, – попросил он водителя.

Глава четырнадцатая

Директор Харди отменил занятия на два дня, чтобы привести территорию в порядок перед государственной инспекцией. Она стала неожиданностью, но товарищ директора по студенческому братству возглавлял местные органы опеки в Таллахасси и предупредил его по телефону. Несмотря на постоянное принуждение никелевцев к труду многое на территории школы давно нуждалось в косметическом ремонте. Баскетбольное поле на солнце совсем растрескалось, и ему требовалось новое покрытие и кольца. Фермерские тракторы и бороны покрылись ржавчиной. Как только мальчики оттерли от многолетней грязи окна в типографии, внутрь сразу хлынул поток какого-то неземного света. Краску на большинстве построек – от лазарета до школьных зданий и гаражей – пришлось обновить, в особенности это касалось общежитий, среди которых лидировали корпуса для цветных. Размах работ впечатлял: все мальчики, от мала до велика, с перемазанными краской подбородками спешили в едином порыве кто куда; цыпы, разносящие банки с краской по кампусу, пошатывались от натуги.

Кливлендский надзиратель Картер, припомнив свои строительные навыки, показал ребятам, как замазывать щели между добротными никелевскими кирпичами. Прогнившие полы выломали, и их место быстро заняли новые доски. Для особенно сложной работы Харди пригласил мастеров со стороны. Наконец-то поставили новый бойлер, полученный школой целых два года назад. Сантехники заменили два разбитых писсуара на втором этаже, а дюжие кровельщики устранили неровности и дыры на крыше. С этого момента мальчишек из комнаты № 2 наконец-то перестала будить утренняя капель с потолка.

Белый дом тоже заново покрасили. Никто не видел, кто это сделал. Еще накануне он стоял, как обычно, мрачный и тусклый, а на следующий день уже сиял так, что блики хлестали по глазам.