Мальчишки из «Никеля»

Остальные воспитанники так расшумелись, увидев, что им приготовили на обед – гамбургеры, картофельное пюре и мороженое, которое теперь точно не попадет на прилавок в «Фишерз», – что Блейкли велел всем замолчать.

– Вы хотите, чтобы они подумали, будто у нас тут цирк какой, а?

А Элвуду кусок в горло не лез – он к чертям собачьим все испортил. Но решил попробовать еще раз в Кливленде. Быстро передать в комнате отдыха, торопливо шепнуть «сэр, можно вас на минутку» в коридоре. Так будет даже лучше, чем на улице, у всех на виду. Будет где спрятаться. Отдаст конверт Кеннеди, и все. Но вдруг инспектор решит сразу его открыть? Или прочесть на спуске с холма, пока Харди и Спенсер спешат к гостям, чтобы проводить их к парковке?

Элвуда уже наказывали. Но он перенес порку и остался в живых. С ним не сотворят ничего такого, чего белые еще не делали с черными и не делают прямо сейчас, где-нибудь в Монтгомери или Батон-Руж, посреди бела дня на городской улице неподалеку от «Вулвортса». Или на безымянной сельской дороге, без единого свидетеля. Его изобьют, изобьют страшно, но не убьют, раз уж правительство узнает о том, что тут творится. Мысли начали путаться, и ему представилось, как в ворота Никеля заезжает конвой из темно-зеленых грузовиков, и солдаты национальной гвардии выскакивают наружу и строятся. Может, солдатам и не хотелось исполнять то, зачем их отправили, может, их симпатии оставались на стороне старого порядка, а справедливость их не заботила, но нужно было подчиняться законам. Точно так же они выстроились в Литл-Роке, чтобы пропустить в центральную среднюю школу девять темнокожих детишек, отгородив их стеной из своих тел от разъяренных белых, разграничив тем самым прошлое и будущее. И губернатор Фобус уже ничегошеньки не мог с этим поделать, потому что речь шла не только об Арканзасе и его застарелой ненависти, а обо всей Америке. О механизме справедливости, запущенном женщиной, севшей в автобусе на место, которое ей занимать запретили, или мужчиной, заказавшим себе бутерброд с ржаным хлебом и ветчиной. Или письмом с доказательствами.

В душе мы все обязаны верить, что мы – личности, что мы значимы и достойны и с этим самым чувством собственного достоинства и важности мы и должны изо дня в день шагать по улочкам жизни. Если у него нет даже этого, то что вообще есть? В следующий раз он ни за что не струсит.

После обеда ребята, чинившие трибуны, снова отправились на футбольное поле. Харпер поймал Элвуда за плечо.

– Элвуд, погоди-ка.

Остальные стали спускаться к подножию.

– Слушаю, мистер Харпер?

– Сходи-ка на ферму и поищи мистера Гладуэлла, – сказал он.

Мистер Гладуэлл вместе с парой помощников руководили посадкой и сбором урожая в Никеле. Элвуд ни разу с ним не разговаривал, но все его узнавали по соломенной шляпе и фермерскому загару – такому темному, точно сюда он добрался вплавь по Рио-Гранде. – Проверяющие сегодня к нему не пойдут, – пояснил Харпер, – они отправят для осмотра фермы других экспертов. Найди мистера Гладуэлла и скажи, что пока можно не переживать.

Элвуд посмотрел туда, куда указывал Харпер, и увидел, как трое инспекторов неподалеку от главной дороги поднимаются по ступенькам в Кливленд. Они скрылись внутри. Мистера Гладуэлла надо было искать с северной стороны, среди лаймовых и картофельных полей, раскинувшихся на многие акры. Бог знает, где его носит. Когда Элвуд вернется, инспекторов, скорее всего, уже след простынет.

– Мне нравится красить, Харпер. Может, отправить кого помладше?

– Мистер Харпер, сэр, – поправил он. В кампусе приходилось соблюдать регламент.

– Сэр, я бы лучше на трибунах поработал.

Харпер сдвинул брови.

– Да что вы все сегодня, с ума посходили, что ли? Делай, что я говорю, а в пятницу все снова станет как прежде.

Харпер ушел, оставив Элвуда на ступеньках столовой. Ровно на этом месте он стоял в минувшее Рождество, когда Десмонд поведал ему с Тернером о приступе, случившемся у Эрла.

– Давай я сам.

Это был голос Тернера.

– О чем ты?

– О письме, которое у тебя в кармане лежит, – сказал Тернер. – Передам им его, плевать, что будет. А ты погляди на себя – на тебе же лица нет.

Элвуд всмотрелся в его глаза, силясь понять, что он задумал. Но Тернер, точно профессиональный мошенник, своих замыслов выдавать не собирался.

– Раз я сказал, что передам, значит, передам. Есть другие варианты?

Элвуд отдал ему конверт и кинулся к северной части кампуса, не проронив ни слова.

На поиски мистера Гладуэлла у Элвуда ушел примерно час – тот сидел в плетеном кресле из ротанга на краю поля, засаженного бататом. Он поднялся и смерил Элвуда подозрительным взглядом.

– Вот оно что. Тогда и покурить можно, – сказал он и зажег сигарету. А потом рявкнул на своих подчиненных, прекративших работу при виде посланника. – А вас никто не освобождал! А ну за дело!