Маленькая черная ложь

Надежда исчезает из взгляда парня. Ни у кого не поднимается рука убить испуганного ребенка. Одна пуля. Короткий удар штыка снизу вверх. Парень падает в грязь. Моя пуля. Мой штык. Иногда ты становишься последней инстанцией.

День четвертый Четверг, 3 ноября, 10.39

14

Я приехал в Стэнли поздним утром и позавтракал в закусочной Боб-Кэт. Это длинное и узкое одноэтажное здание с ярко-оранжевой железной крышей и такого же цвета столами. На стенах висят выцветшие фотографии бухты в дешевых рамках. Смысла в них нет, потому что из закусочной открывается великолепный вид на бухту.

У меня на родине органы санитарного надзора выдали бы предписание снести этот шалман. Все стены в жирных пятнах, абажуры полны дохлых мух. А если вы решитесь посетить туалет в задней части здания, значит, вы гораздо храбрее меня. Но, как любит говорить Боб-Кэт, никто еще не умер в течение двадцати четырех часов после того, как поел здесь.

Я открываю дверь, и меня окутывает знакомый запах горелого жира. Вижу пару клиентов за столом у окна и несколько парней с рыболовных судов у дальнего конца линии раздачи. Компания местных рабочих старается как можно дольше растянуть свое «смоко». Традиционный утренний перерыв, «смоко», включает чай, сигарету и пирожное. Это проклятие большинства наемных работников.

— Чему улыбаешься? — Роберта Кэттон по прозвищу Боб-Кэт отдирает бекон от гриля и швыряет на булочку. Сверху кладет обжаренное с двух сторон яйцо и коричневым соусом рисует букву «К» — для Каллума. По ее утверждению, все дело в мелочах. Она уже давно готовит мне завтрак, и ей больше не нужно спрашивать, что я хочу. И еще она знает, что я не всегда отвечаю на дурацкие вопросы.

— Кофе малость выдохся. — Она облокачивается на стойку. — Сварю свежий.

За десять лет, что я сюда хожу, Боб-Кэт ни разу не предлагала свежий кофе. Ты пил, что было в кувшине, пока она не насыпала новые зерна, а если у тебя хватало смелости пожаловаться, тебе напоминали, что дома, наверное, есть чайник и банка растворимого кофе.

Я не отвечаю. Не хочу спугнуть удачу. Свежий кофе у Боб-Кэт не так уж плох.

— Сегодня утром тебе будет о чем поговорить, — бурчит она.

Тарелка, которую мне дала Боб-Кэт, без сколов, и с нее вытерт жир. Кроме того, она положила салфетку, маленький квадратик, оторванный от бумажного кухонного полотенца. Старается больше, чем обычно. Ей что-то нужно. Нетрудно догадаться что.

— Что случилось с врачебной тайной? — Я говорю это из чувства долга, а не потому, что в этом месте у меня есть хоть малейший шанс что-то скрыть. В последние три года я раз в две недели прихожу на часовой сеанс к психотерапевту, и уже через неделю после первого все на островах знали, что я нанес визит местному мозгоправу. За исключением Кэтрин, как выяснилось в ночь на четверг. Экспатов[16] здесь делят на три группы — наемники, миссионеры и неудачники, — но к бывшим военным проявляют снисхождение.

Я никогда не спрашивал, к какой группе причисляют меня. Мне это безразлично.

— Ничего конфиденциального о тех найденных парнях. Один жив, другой мертв, помоги нам Господь. — У Боб-Кэт обиженный вид. Любопытно, что у этой прожженной тетки, которая не лезет за словом в карман, чувства растрепать легче, чем волосы. Теперь волосы у нее торчат вертикально. Три дюйма похожих на проволоку черных и седых волос топорщатся на макушке и образуют странную конструкцию по бокам. Она из тех местных женщин, у которых нет ни времени, ни терпения на всякие женские штучки. Закусочная для Боб-Кэт — вторая работа. Однажды я назвал это хобби, и она едва не укусила меня за ухо.

Смотрю, как она отворачивается и что-то проделывает с кофемашиной. Та начинает шипеть, и я подозреваю, что Боб-Кэт сейчас двинет по ней кулаком.

Ее первое занятие — фермерство. У них с мужем небольшой земельный участок недалеко от Стэнли — несколько овец, пара свиней и небольшая армия домашней птицы. Руки у нее в коричневых пятнах от торфа, который она копает, чтобы топить печь, а под ногтями всегда грязь. Кожа загорелая и морщинистая, но тело под ней крепкое. Возраст определить трудно — от сорока до шестидесяти. Она довольно упитанная, но никто — по крайней мере, ни один мужчина — не назовет ее толстой. Я видел, как на соревнованиях по армрестлингу Боб-Кэт не уступала здоровенным парням. По вечерам ее обычно можно найти в «Глоуб».

— По радио вчера вечером только об этом и говорили. — Боб-Кэт по-прежнему имеет в виду мальчиков, Арчи и Джимми. Она кричит мне через плечо, сражаясь с кофемашиной. Разговоры вокруг нас прекращаются. Конечно, все уже всё знают, но хотят услышать еще раз, из первых уст.