Маленькая хозяйка замка Шгрив

— Может быть, ничего страшного в этом обряде нет! — Гарольд тоже повысил тон.

— А я не собираюсь проверять! Я все сказал, — его голос с крика упал до еле различимого шёпота. — Я все сказал.

С утра мрачные серые тучи заволокли все небо над герцогством. Двум последним обманчиво тёплым дням конца зимы радовалось все живое в округе. Природа наградила оттепелью и ветром с юга. Ласковым, пахнувшим весной, как может пахнуть прогретая земля и первые лесные первоцветы, набухшие почки и берёзовый сок. Робкий осторожный шаг, как предупреждение Белой госпоже, что время её на исходе. Совсем немного, и этот шаг будет уже сделан уверенно, по праву хозяина положения, и тепло сметёт сопротивление холодной старухи, бьющейся в последней агонии. Её верные слуги — ледяные ветра, засевшие на горных вершинах, только ухмылялись этому смелому несвоевременному появлению южанина. Дали ему порезвиться немного и теперь медленно, словно хищники, подкрадывались, окружали, грозясь обрушиться на ничего не подозревающего нежданного гостя всей своей мощью.

Люди подозрительно косились на небо, не в силах предугадать, к чему приведёт такое противостояние стихий. Старики качали головами, что-то да будет, и ничего хорошего ожидать не стоит от таких финтов природы.

День начался с хлопот в библиотеке. После завтрака Юлия помогала Гарольду упаковывать бумаги в его огромный сундук, когда зашёл Эррол, мрачно обвёл взглядом помещение и кивнул графу:

— Увези все до последнего листочка! — покосился на герцогиню, прижавшую после этих слов к груди дневник, найденный ею, и холодно бросил, — милая, его, я думаю, тоже надо отдать.

Вздрогнула, когда за Дунканом захлопнулась дверь, и растерянно посмотрела на Ха рука.

Такой супруг пугал маленькую хозяйку, властный, непреклонный, чужой. Его светлость будто кто-то подменил с утра.

— Мне очень жаль, что вы нас покидаете, — часто заморгала Лия, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Было обидно. За себя, за гостя. Она не понимала, чем заслужила подобный тон.

— Не расстраивайтесь, леди Юлия, он отойдёт. Бывает у нашего герцога такое… Вы поймите, ему сейчас очень трудно, — и, подойдя ближе к девушке на пару шагов, тихо произнёс, — он принял решение…

Лия ахнула и быстро зажала рот ладонью, не позволяя вырваться последующим за этим горьким всхлипам. Теперь она поняла причину срыва её мужа. Поняла, но не готова была принять ни сердцем, ни умом.

— Вы же не оставите его? — с отчаянием посмотрела она на Гарольда. — Я прошу вас!

Граф не выдержал. Ноги сами сократили расстояние между ними. Он обнял девушку и прижал к себе. Грудь сдавило от нежности к этому юному созданию.

— Нет, конечно, нет. Я бы не смог так поступить! Сделаю все, что в моих силах. Землю переверну, если понадобится. Горы разворошу, только чтобы не видеть печали в ваших глазах. Он не заслуживает такой участи, только не он. Только не вы… — зачастил мужчина, готовый сейчас поклясться ей в чём угодно, лишь бы вырвать из этого состояния безнадёжности и тоски.

— Возьмите, — немного успокоившись, герцогиня отстранилась и протянула ему дневник. — Там есть закладка, правда, я неуверена, что справилась с переводом, и не совсем поняла смысл написанного, но… в общем, вам это будет, наверное, интересно.

Харук взял тетрадь и открыл заложенную шелковой ленточкой страницу.

«..Ты камень кровью девы окропи,
С последнею слезой падут оковы.
Откинь сомненья прочь — на свет иди…
С рассветом крылья обретёшь ты снова…»

И мир покачнулся под ногами Харука.

На вечеринку Лия надела серое простое домашнее платье. Сняла с себя все украшения, а ноги всунула в мягкие тёплые сапожки на низком ходу. Матильда убрала ей волосы в простой пучок, украсив серебристой лентой. Отошла от хозяйки и критически оглядела её.

— Как-то мрачно получилось. Мы же на праздник идём, а не на поминки, — метнулась в гардеробную и вынесла оттуда большой яркий платок с длинными кистями — дивной, небесной красоты, с вышитыми цветами неземными, с пером птицы неведомой, райской в центре…

— Вот, негоже такой прелести томиться на полке в такой день! — с этими словами она накинула вещь на плечи девушки.

— Это последний мамин подарок, — герцогиня грустно улыбнулась и любовно провела ладонями по бархатистым свисающим концам.

— Красота! — восхитилась Юлиному отражению в зеркале горничная.

— У меня тоже кое-что для тебя есть, — опомнилась маленькая хозяйка и вытащила из большой шкатулки нитку речного жемчуга, — надень.

Грой ахнула и всплеснула руками:

— Да как же можно, герцогинюшка, такую редкую дороговизну на простую служанку напяливать! У меня рука не поднимется от вас подобный подарок принять!

— Бери, бери, это тебе за заботу.

— Ваша светлость, — смущённо пролепетала «великанша», принимая бусы, — спасибо. Ох, не потерять бы теперь, не привыкла я к таким сокровищам, не имела никогда, не носила…