Маленькая хозяйка замка Шгрив

— Нет, Ивон, именно поэтому и не возьму тебя, ни к чему лишние проблемы, — голос лорда смягчился, и он ласково потрепал белый локон сестры. — Ты просто не хочешь принять, что он всё-таки предпочёл не тебя. Забудь, ведь Дункан всегда в тебе видел только друга, не больше.

— Никогда! — резко вскрикнула молодая женщина и, грубо оттолкнув руку брата, выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью. С того дня, как лорд Бреун узнал об отправленном сестрой послании с признанием герцогу Эрролу, и разговора с ней по душам, в замке то и дело хлопали двери, билась посуда и плакали слуги. Леди Линда предпочитала часто не встречаться с родственницей мужа, и была «жилеткой» для незаслуженно обиженных и оскорбленных людей, служивших в замке. Супругу доставались недоумевающие взгляды любимой и вопрос: «В своём ли леди уме и когда все это закончится?», а также гневное: «Если она ещё раз сунется на хозяйскую половину!.. Урезонь свою неадекватную сестру, не то я… уеду к маме».

Вздохнув, Его светлость мысленно попросил у высших сил помощи и терпения в общении с Ивонессой и отправился вниз, где верные теггирцы уже приготовили «лекарство» для Дункана. Пленного отшельника, наделённого целительной магией, которому в любом случае грозила смертная казнь. Этот субъект обвинялся в том, что потравил все колодцы в двух деревнях герцогства. Подобного злодеяния на своих землях лорд не мог простить, и маг автоматически становился расходным материалом, «пилюлей» для друга.

Из спальни больного раздавался женский голос, знакомый просто до боли, до скрежета зубов. Не ругань, не смех, а нежные переливы, похожие на любовное воркование. А в ответ голос хозяина апартаментов, напряженный и хриплый. Мужу что-то не нравилось, и Лия встревожилась еще больше.

Герцогиня, словно во сне, осторожно открыла дверь и, мягко ступая, вошла, пораженная представшей картиной. Предчувствие, по-другому назвать то настойчивое желание уйти из обеденной залы Юлия теперь уже не могла.

Сердце сжало в тиски — настолько увиденное было болезненным.

В ее, Юлии, удобном мягком кресле сидела белокурая леди Ивонесса, закинув ноги, обутые в сапожки, на край кровати! В богатом дорожном платье, с идеальной прической, искусным макияжем. Безупречна и прекрасна!

— А помнишь, как ты меня снимал с ветки старой яблони у нас в саду? — рассмеялась женщина, и смех ее внезапно оборвался, не заметить вошедшую Юлию было сложно. Однако быстро совладав с собой, она невинно улыбнулась, протянула руку и нарочито заботливо поправила легкое покрывало на Дункане.

— Добрый день, — тихо поздоровалась маленькая хозяйка, и, кажется, даже ветер перестал шуметь за окном в напряженном ожидании.

— Ангел мой, это не то… — надтреснутым голосом произнес супруг, раскрыв ладонь, словно призывая подойти и вложить в нее свои пальчики. Лии хотелось завизжать и вцепиться в лицо этой нахалке Бреун. Она даже неосознанно оглянулась в сторону камина, где на специальной подставке висели кованые совок, кочерга, щетка и захват-щипцы. Секундная заминка и… Лия погасила желание прихватить что-нибудь из этого набора. В конце концов, кочерга никуда не убежит.

— Ты хотел сказать, что это не то, что я подумала? — «Леди всегда, леди во всем»! — А я и не подумала ничего. Мало ли какие дамы из прошлого могут тебя навещать. Статус больного предполагает визиты соболезнующих. Ты, мой свет, должен радоваться, что тебя окружает такое количество друзей! — выделив последнее слово, Лия с удовольствием отметила, как улыбка белобрысой дамы сползает с холеного накрашенного лица.

Дункан хотел что-то ответить, но благоразумно закрыл рот. Кажется, буквально за несколько секунд по его лицу пробежали и удивление, и облегчение, а еще веселье, сменившееся любопытством.

И тут герцогиня Эррол «заметила» удобно возлежащие на ложе конечности магини.

— Красота-а-а, — с огромной долей укоризны протянула она. — Как же вы, ваша светлость, посмели в сапогах да на белые простыни?! Тут в мешки холщовые все ноги свои обувают, чтобы заразы какой не нанести, а вы мало того что не переобулись, так еще наверняка и руки не помыли, к больному пришли!

Блондинка удивленно хлопнула глазами, растерявшись на минуту от подобного выговора, потом выпрямилась и освободила кровать от своих посягательств.

Подойдя к постели с ошарашенным не меньше гостьи мужем, Юлия вклинилась в пространство между креслом с Ивонессой и кроватью, намеренно повернувшись спиной к блондинке, наклонилась над супругом, практически ткнув в лицо леди Бреун своим турнюром. Поправила подушку под герцогом, коснулась губами холодного лба, проверив, нет ли жара, и прошептала ему в самое ухо:

— Мне оставить вас?

Исказившая лицо паника и расширенные от страха глаза Дункана сказали ей все о его «желании» и дальше быть наедине с сестрой друга.

— Спасибо, родной, — сказала негромко девушка, ласково проведя рукой по волосам герцога. Другую же она решительно вложила в его подставленную теплую ладонь, и Эррол с тихим вздохом облегчения тут же мягко сжал ее тонкие пальчики. — Я тоже люблю тебя. Очень.