Маленькая принцесса

Она встала и подошла к окну. Звук действительно походил на царапанье. Не обезьяна ли это, уже прибегавшая к ней в комнату? И сегодня она видела, как та, сидя на столе, грустно смотрела из окна соседнего чердака.

– Это, наверное, обезьяна! – прошептала Сара. – Я бы хотела, чтобы это была она.

Сара встала на стул и, тихонько приотворив окно, выглянула из него. На крыше лежал снег – он шел целый день, – а на снегу, около окна, сидела, съежившись, обезьяна. Когда она увидала Сару, черная мордочка ее жалобно сморщилась.

– Это обезьяна, – сказала Сара. – Она убежала с соседнего чердака и пришла к нам, на огонек.

Бекки тоже подошла к окну.

– Вы впустите ее сюда, мисс? – спросила она.

– Конечно, впущу, – весело ответила Сара. – На дворе холодно, а обезьяны привыкли к теплу. Я постараюсь заманить ее сюда.

Она открыла окно и, протянув руку, стала ласково звать обезьяну.

– Иди сюда, – говорила она, – я не сделаю тебе ничего дурного.

И обезьяна как будто поняла ее. Она не убежала и позволила Саре внести себя в комнату. А потом она свернулась у нее на руках и, захватив прядь ее волос, посмотрела на нее.

– Какая милая, милая обезьянка! – воскликнула Сара, целуя ее смешную головку и садясь к камину. – Ах, как я люблю маленьких животных!

Обезьяна была очень рада, что ее поднесли к огню. Сидя на руках у Сары, она с любопытством оглядела Бекки и, по-видимому, осталась довольна осмотром.

– Какая она безобразная, мисс! – заметила Бекки.

– Да, она похожа на очень некрасивого ребенка, – сказала Сара. – Но хорошо, что ты не ребенок, обезьянка. Твоя мама не могла бы гордиться тобою, и никто не осмелился бы сказать, что ты похожа на кого-нибудь из своих родственников.

Она прислонилась к спинке стула и задумалась.

– Может быть, ей неприятно, что она такая некрасивая, – сказала она, – и это постоянно лежит у нее на душе… Есть у тебя душа, обезьянка?

Но обезьянка только подняла свою маленькую ручку и почесала себе голову.

– Что вы будете делать с нею, мисс? – спросила Бекки.

– Я положу ее спать на мою постель, а утром отнесу индийскому джентльмену, – ответила Сара. – Мне будет очень жаль расставаться с тобой, обезьянка, но делать нечего. Ты должна любить больше всех ту семью, в которой живешь, а я не принадлежу к ней.

Ложась в постель, Сара устроила у себя в ногах теплое гнездышко для обезьяны, и та заснула, по-видимому, очень довольная своим помещением.

Глава семнадцатая «Это она!»

На другой день трое детей Монморанси сидели в библиотеке индийского джентльмена и старались по мере сил развлекать его. Он сам пригласил их. В этот день должен был вернуться из путешествия мистер Кармикел, и он с нетерпением ждал его.

Мистер Кармикел пробыл в отсутствии гораздо дольше, чем ожидал. Приехав в Москву, он долго не мог найти удочеривших девочку русских, а когда ему наконец удалось напасть на их следы, оказалось, что они уехали. И ему пришлось остаться в Москве и ждать их возвращения.

Мистер Кэррисфард сидел в своем покойном кресле. Дженет, которую он любил больше остальных детей, поместилась около него на полу, а Нора сидела на табуретке. Перед камином лежала тигровая шкура. Дональд уселся верхом на голову тигра и прыгал на ней, воображая, что едет куда-то. И нужно сознаться, что он ехал довольно шумно.

– Не кричи же так, Дональд! – остановила его Дженет. – Когда приходишь кого-то развлекать, нельзя развлекать его, крича во все горло. Такое развлечение слишком шумно – правда, мистер Кэррисфард?

– Нет, ничего, – ответил он, потрепав ее по плечу. – Это отвлекает меня от мыслей.

– Хорошо, я буду сидеть тихо-тихо! – закричал Дональд. – Мы все будем тихи, как мышки!

– Мыши так не шумят, – заметила Дженет.

– Одна мышь не может, а много мышей могут, – возразил Дональд. – Тысяча мышей может.

– Не думаю, чтобы и пятьдесят тысяч могли, – строго сказала Дженет. – А мы должны быть тихи, как одна мышка.

Мистер Кэррисфард засмеялся и снова потрепал ее по плечу.

– Папа теперь уже скоро приедет, – сказала она. – Не поговорить ли нам о пропавшей девочке?

– В настоящую минуту я и не могу говорить ни о чем другом, – ответил индийский джентльмен.

– Мы так любим ее, – сказала Нора. – Мы называем ее «неволшебная принцесса».

– Почему же это? – спросил мистер Кэррисфард.

– Потому что, – ответила Дженет, – она хоть и не волшебница, но будет богата, как принцесса в волшебной сказке. Сначала мы называли ее волшебной принцессой, но это подходило к ней меньше.

– А правда ли, – спросила Нора, – что ее папа отдал все свои деньги другу, у которого были алмазные россыпи, а потом друг убежал? Он думал, что все деньги пропадут, и считал себя вором?

– Но ведь на самом деле он не был вором? – заметила Дженет.

– Нет, не был, – сказал мистер Кэррисфард, взяв ее за руку.

– Мне так жаль этого друга, – продолжала Дженет. – Ведь он не виноват. Как он, должно быть, мучился, бедный!

– Ты сообразительная девочка, – сказал мистер Кэррисфард, сжимая ее руку.