Маленькие девочки дышат тем же воздухом, что и мы

Тарталетки она покупала у ближайшего кондитера, который делал их из сдобного теста с хрустящей — вкуснее не придумаешь — корочкой и отбирал для них очень спелые фрукты; за всем остальным она ходила в самую большую и самую известную во всей округе кондитерскую.

Она разрезала брикет какао на кусочки, высыпала их в кастрюлю, добавила несколько чайных ложек воды и поставила на огонь. Вторую кастрюлю она приготовила для молока.

Большое блюдо из граненого хрусталя она отвела для того, что принесло славу ее полдникам, а заодно и ей самой: она выложила корону из розовых миндальных пончиков, а внутри, в заранее продуманном беспорядке, разместила тритсы, баунти, карамбары, смарти, квадратики кронч и галак, лакричных пчелок и шоколадки с мягкой нугой. Всего было столько, что хватило бы на целый класс.

Она поставила блюдо между двумя тарелками для гостей и побежала кипятить молоко. Из кухни она принесла один легкий обезжиренный йогурт и одно яблоко гольден — для себя самой.

В тот день, когда ей пришлось раздеться и выйти из-за ширмы, доктор сделал круглые сердитые глаза.

— Ты что, собираешь коллекцию жировых складок?

Жозиана засмеялась, отчего затрясся ее большой живот, и покраснела.

Когда подружки пришли, она перемешивала какао с молоком.

Девочки принялись восторгаться сервировкой, и Катрина машинально съела несколько сладостей. Жозиана улыбнулась.

— Садитесь, садитесь, сейчас будем полдничать.

Она принесла из кухни пенящееся какао и налила его в две кружки.

— Не беспокойтесь, какао сколько угодно. Если вы потом захотите еще, я могу снова приготовить.

Соблюдая приличия, Катрина и Тереза чуть-чуть поманерничали; они расхваливали пирожные и ели пока только конфеты.

— Мы никогда не сможем все это съесть!

Они ничего не сказали по поводу того, что было в тарелке Жозианы, они были в курсе и не хотели сыпать соль на рану.

— Пожалуйста, попробуй какао, — предложила Жозиана.

Катрина обмакнула губы и отставила чашку.

— Потрясающе!

На ее верхней губе остался густой усатый след от какао. Жозиана снова улыбнулась.

Потом было уже не так страшно. Она боялась, что доктор будет ругать ее, но он стал ругать маму. Он начал с того, что сказал «невозможно даже представить...», но, поскольку при этом он смотрел на маму, Жозиана вслушиваться перестала.

Катрина и Тереза вытерли губы маленькими салфетками и заговорили о событии недели: двое мальчишек преследовали Кароль от самой школы, приставали к ней всю дорогу, а у самых дверей зажали ее в коридоре, чтобы попытаться с ней кое-что сделать.

— Это должно было случиться, с ее-то грудью!

Они поговорили об этих мальчишках, потом о других мальчишках и о других девчонках.

Жозиана их не слушала. Она в один миг проглотила то, что было у нее в тарелке — яблочный огрызок лежал в пустом стаканчике из-под йогурта — и теперь ей казалось, что подруги ели не достаточно быстро. Своими пухленькими пальчиками она незаметно пододвинула тарелку Катрине.

— Извините, что прервала... Не хотите разбавить какао заварным кремом?

Выписывая рецепт, доктор пожал плечами. Затем вручил ее матери лист бумаги, на котором была от руки написана диета.

— Ничего страшного, ничего опасного, немного дисциплины и все!

Доктор снова стал добрым и даже потрепал Жозиану по щеке (нужно сказать, что она к этому времени уже успела одеться).

— И поаккуратнее с пирожными, а?

Жозиана обожала Катрину; в ее глазах та обладала чуть ли не волшебным качеством: она была крохотной, хрупкой, почти болезненной, а ела за четверых! Уплетать она могла все: соленое, сладкое, мучное, жирное, и никакой иллюзии округлости, ни малейшего намека на полноту.

— Дома Кароль ничего не сказала.

— Я, я бы все рассказала, учительнице уж точно! А ты Жозиана?

— А? — отозвалась Жозиана.

Ей повторили вопрос, и она выдавила из себя, что рассказала бы все, как и остальные: до этого, глядя на то, как зубы Терезы впиваются в тесто, она поняла, что миндальные пирожные оказались превосходными: мягкими снаружи, более плотными внутри. Она сглотнула слюну. Предоставив пирожному небольшую отсрочку, Тереза, между прочим, умяла розовый пончик. Катрина доклевала баунти и принялась за свой эклер. По ее мнению, было еще не поздно, и Кароль еще могла все рассказать. Она проглотила очередной кусок и добавила, что мальчишки должны быть наказаны.

— Это будет для них хорошим уроком!

Жозиане пришлось подняться и пойти на кухню, чтобы приготовить еще одну порцию горячего какао.

Она бросила взгляд на рукописный лист, лежащий на холодильнике, хотя знала наизусть все, что там было написано. На ужин ей позволялось съесть сто пятьдесят грамм постной рыбы, шпинат, сыр и одно яблоко.

Жозиана не спускала глаз с Катрины, которая, наконец, взялась за свое заварное пирожное. Оно было восхитительным. Немного крема оставалось в уголке ее рта, и Жозиана облизала свои собственные губы.

Тереза залпом выпила какао и объявила, что она не сделала домашнее задание по математике. Ей надо было идти.