Маленькие огоньки (ЛП)

        — Спасибо. Тётя Ли купила мне первую камеру в тот год, когда я сделал это фото, — сказал он, показывая на ту фотографию, где на мне было платье. — Я дни напролёт проводил на улице, снимая на камеру всё подряд, а затем обрабатывал снимки по ночам на стареньком компьютере дяди Джона. В середине лета я решил взобраться на тот огромный дуб, чтобы снять закат. В этот момент во двор, где находилось то дерево, вышли владельцы дома, и я оказался в ловушке. Те люди были чем-то опечалены, и я не хотел им мешать. Они что-то закапывали. Это были вы с отцом. Вы хоронили Арахиса.

        — Ты подглядывал за нами? С того дерева?

        — Это вышло случайно, Кэтрин, клянусь.

        — Но… я ведь просидела там до темноты. Я не заметила тебя.

        Эллиот сжался.

        — Я ждал. Я не знал, как мне быть.

        Я уселась рядом с фотографиями, прикасаясь к ним.

— Я много раз видела, как ты шатался вокруг и стриг газоны. Я ловила на себе твои взгляды, но ты ни разу со мной не заговорил.

— Я был слишком напуган, — признался он с нервным смешком.

        — Из-за меня?

        — Ты казалась мне самой прекрасной девочкой, что я видел.

        Я сидела на кровати, держа в руке одну из фотографий.

— Расскажи ещё.

— Следующим летом, — продолжил Эллиот, — я заметил тебя сидящей на качелях на вашем крыльце. Ты что-то увидела во дворе. Это был птенец. Я смотрел, как ты залезла почти на самый верх берёзы, чтобы вернуть его в гнездо. У тебя ушло полчаса на то, чтобы спуститься обратно, но ты справилась. На тебе было розовое платье.

Он постучал по фотографии, на которой я сидела, погрузившись в мысли, на ступеньках крыльца. Мне было одиннадцать или двенадцать лет, и на мне было папино любимое платье.

— Это лучшее фото из тех, что я сделал. На твоём лице видны все эмоции момента. Размышление о том, что ты сделала, изумление, гордость. — Эллиот рассмеялся, кивая головой. — Ладно, можешь надо мной смеяться.

— Нет, просто это… — я пожала одним плечом. — Неожиданно.

        — И немного пугающе? — спросил он, ожидая моего ответа, словно ждал удара в любой момент.

        — Не знаю. Теперь у меня появились наши с отцом фотографии, о существовании которых я не подозревала. А что на этом снимке? — спросила я.

        — Ты помогала отцу заменить сломанную доску на крыльце.

        — А это?

        — Здесь ты любуешься кустами роз у Фэнтонов. Ты частенько приходила посмотреть на большой белый цветок, но не срывала его.

        — Этот дом показался мне знакомым. Я скучаю по нему, жаль, что его снесли. Теперь на его месте красуется куча грязи. Они собирались выстроить новый дом.

        — Я скучаю по уличным фонарям. С каждым годом их всё меньше, — сказал Эллиот.

         — И я. Но зато увидеть звёзды стало проще.

        — Вечно ты во всём ищешь светлую сторону, — улыбнулся он.

        — Что ты делал на нашем заднем дворе в тот день? — спросила я, указывая на фотографию старого дуба. — В день, когда я впервые увидела тебя и ты колошматил дерево.

        — Я выпускал пар.

         Я подождала, когда он продолжит. Эллиот казался смущённым.

— Мои родители много ссорились. Мама ненавидела Ок Крик, но я с каждым днём всё больше привязывался к нему. Я попросил разрешения остаться.

— В день, когда мы познакомились?

        — Ага. Это трудно объяснить. Я ощущал умиротворение возле этого дуба, но в тот день… умиротворения не было. Чем дольше я сидел у дерева, чем дольше я пытался быть спокойным и разумным, тем злее я становился. Прежде чем я осознал, что делаю, я принялся колотить по дереву. Было так хорошо наконец выпустить пар. Я не знал, что ты вернулась из школы. Когда я представлял себе нашу встречу, я никогда не думал, что всё произойдёт именно так.

        — И часто ты так делаешь? Выпускаешь пар?

        — Теперь уже не так часто. Но раньше я частенько пробивал двери насквозь. Тётя Ли даже грозилась, что перестанет пускать меня в дом, если я проломлю очередную дверь. Она научила меня направлять энергию в мирное русло. Тренировки, футбол, фотосъёмка, помощь дяде Джону.

        — Что тебя так сильно злит?

        Он раздосадовано покачал головой.

        — Хотел бы я знать. Это происходит само собой. Но теперь я гораздо лучше умею себя контролировать.

        — Я не могу представить тебя в ярости.

        — Я стараюсь сдерживаться. Мать говорит, что я слишком похож на отца. Как только он теряет контроль… это не остановить.

Эллиота тревожила эта мысль. Он сел на кровать рядом со мной. Я изумлённо качала головой. На фотографиях было так много различных эмоций – моих эмоций. Злость, скука, печаль, задумчивость, - так много моментов моей жизни было запечатлено на плёнку.

— Поверь мне, в свои восемнадцать лет я понимаю, что неправильно фотографировать кого-то без согласия. Я рад отдать эти фотографии тебе. Я никогда их никому не показывал. Я просто… в десять лет я думал, что ты была самой прекрасной девочкой, что я видел. Я до сих пор так считаю. Я сказал Мэдисон, что вернулся из-за этого.

— Потому что считаешь меня красивой?

        — Потому что я люблю тебя половину моей жизни.