Маленькие птичьи сердца

Стол был накрыт как для званого ужина, с разными вилками и ножами, несколькими бокалами для каждого гостя и высокими свечами в серебряных подсвечниках. Я думала, Вита, гордившаяся своей нехозяйственностью, гораздо проще подойдет к приему гостей. Но на столе стояли две низкие вазы с живыми цветами, лежала плотная белая скатерть и полотняные салфетки. Она даже приготовила нам именные карточки из плотного картона – маленькие и аккуратно подписанные зеленой ручкой. На карточке значилась большая первая буква имени, а внизу было написано само имя. Меня посадили напротив Долли; на карточке красовалась большая буква «С», а внизу было написано «Жена». Я надеялась, что Вита сама сделала эти надписи; мне не хотелось, чтобы мужчина – любой мужчина – снова называл меня женой даже в шутку. Даже мистер Ллойд с его приятным музыкальным голосом.

– Вита, – восхищенно проговорила Долли; довольно смело, подумала я, не всех взрослых она так просто решалась назвать по имени, – какой прелестный стол.

Мы сели за стол, Ролло налил еще шампанского, а Вита принесла креветочный коктейль в широких бокалах. Тот был красиво сервирован: салат и морепродукты утопали в бледно-розовом соусе с перечными крапинками, а одна большая креветка висела на бортике каждого бокала, как вопросительный знак. Я читала главу о столовых приборах в книге про этикет и прекрасно знала, какие вилки и ножи с каким блюдом положено использовать. Все остальные, включая Долли, уверенно взяли нож и вилку, лежащие дальше всего от тарелки, и я почувствовала, будто мы все прошли тайное испытание.

– Очень вкусно, Вита, – сказала я. – Из чего этот соус? – закуска состояла только из пастельных зеленых и розовых тонов и на вкус была нежной, кремовой; никакой остроты.

– О, это не я готовила, – весело ответила она. – Я не готовлю. Ролс почти всё сделал сам. И сегодня он распаковал почти все коробки. Правда, дорогой?

– Почти всё? – Ролс вскинул бровь и улыбнулся. – Если я приготовил почти всё, что же приготовила ты, Ви?

Он называл ее «Ви» и ни разу не назвал полным именем. Или «Ви», или «Квини»[3]: он произносил эти прозвища нежно, с улыбкой, как ласковую шутку, понятную только им двоим. А я никак не могла понять, чем этот чопорный мужчина с тонкими усиками мог заинтересовать мою Виту, словоохотливую и темпераментную, которая радовалась своим оплошностям и обращала на них всеобщее внимание. Она подошла к Ролсу, наклонилась и прошептала что-то ему на ухо. Они вели себя так непринужденно и расслабленно, словно прожили вместе всю жизнь и у них не осталось друг от друга никаких секретов.

– Чем ты сегодня занималась? – спросила я Виту, удивившись, что Ролло такой хозяйственный.

Та наклонилась ко мне и накрыла мою руку своей ладонью. Скучающе пожала плечами и произнесла:

– Я всегда ложусь вздремнуть и долго принимаю ванну перед ужином. Я так привыкла; не вижу смысла ничего менять.

– Вскоре ты поймешь, Сандей, что Вита все делает по-своему и никто не убедит ее делать иначе, – он рассмеялся, но лицо его жены оставалось серьезным. – Как тебе дом, Сандей? – спросил Ролло. – Вы с Долли, наверно, тут уже бывали? В гостях у Тома и его жены.

– Мы с Томом так близко не знакомы. То есть мы знаем, кто он, но не общаемся, – ответила я.

– Вот странно, да, Ролс? – сказала Вита. – А мы всех знаем и со всеми общаемся, – в ее голосе сквозило смутное недоумение, словно речь шла о любопытном, но неконтролируемом природном феномене. – Я вечно сую везде свой любопытный нос, да?

– Ты? Квини, да ты просто кошмар, – он замолчал и ласково ей улыбнулся, словно это было признание в любви. Но она его не слышала, она уже отвлеклась и хохотала с Долли. – Одно качество в Томе меня восхищает, – продолжал Ролло, – его благотворительная работа. Он дружит с Эдом Тэйлором, между прочим. В прошлом году устраивал благотворительный ужин в банке. Для «Лейквью» И до этого устраивал несколько таких ужинов, но в прошлом году было что-то фантастическое. Очень весело. А ты знаешь Эда? Хозяина «Лейквью»?

Тогда я еще не понимала, что в мире Виты и Ролла все были друг с другом знакомы. Их круг общения был насквозь пронизан взаимосвязями: все учились в одних и тех же школах и университетах, ездили в отпуск на одни и те же модные курорты, ходили на одни и те же вечеринки, охотились в одних и тех же угодьях, и всегда, всегда, всегда находился какой-нибудь дальний родственник, готовый познакомить их с нужным человеком. До встречи с Витой я и не догадывалась, что знакомства могут принести больше пользы, чем вреда. Тогда я еще не понимала, что с людьми можно обращаться как с музыкальными инструментами, заставляя их извлекать любой нужный тебе звук.

Я рассеянно кивнула в ответ на вопрос Ролло, и, удовлетворившись полученным ответом, он продолжал: