Маленькие женщины

Миссис Джо говорила с большим воодушевлением, зная, что речь идет о единственном светлом воспоминании из времен детства Дана – она рада была воскресить его именно сейчас; и вот тяжелая слеза упала на страницу, где Синтрам стоял на коленях у материнских ног – израненный, но одержавший победу над грехом и смертью. Миссис Джо подняла глаза, довольная тем, что достучалась до самых сокровенных глубин души Дана – слеза была тому доказательством; но тут взмах руки уничтожил улику, борода спрятала вторую каплю, а Дан захлопнул книгу и произнес, сдерживая дрожь в мужественном голосе:

– Я возьму ее, коли она больше никому не нужна. Перечитаю – вдруг мне это пойдет на пользу. А с матерью я с удовольствием встретился бы где угодно, но вряд ли это случится.

– Я буду только рада отдать тебе эту книгу. Мне ее подарила мама, и, читая, помни о том, что обе твои маменьки никогда тебя не забудут.

Миссис Джо протянула ему книгу, сопроводив этот жест лаской. Дан, немногословно поблагодарив и пожелав ей спокойной ночи, засунул подарок в карман и тут же зашагал к реке, чтобы избыть плохо ему знакомые нежность и задушевность.

На следующий день путешественники отбыли. Настроение у всех было приподнятое, в воздухе белели носовые платки; и вот они укатили прочь на старом омнибусе, размахивая шляпами и посылая воздушные поцелуи всем, особенно матушке Баэр – а она, когда знакомый перестук колес замер в отдалении, утерла глаза и произнесла пророческим тоном:

– Есть у меня предчувствие, что с некоторыми из них что-то случится – они больше не вернутся ко мне или вернутся другими. Одно могу сказать: да пребудет Господь со всеми моими мальчиками!

Так оно и вышло.

Глава седьмая. Лев и агнец

После отбытия мальчиков Пламфилд притих, а его обитатели разъехались в разные места для краткого отдыха – настал август, и все ощутили тягу к перемене мест. Профессор увез миссис Джо в горы. Лоренсы отправились к морю, где семейство Мег и сыновья Баэров навещали их по очереди – кто-то ведь должен был оставаться дома и следить за хозяйством.

Миссис Мег с помощью Дейзи исправляла эту должность, когда случилась история, о которой мы собираемся рассказать. Роб с Тедом только что вернулись из Роки-Нук, а Нан уехала на неделю к подруге – единственный отдых, который она себе позволяла. Том отправился с Деми в служебную поездку, так что Роб остался в доме за старшего, а за хозяйством надзирал Сайлас. Похоже, морской воздух ударил Теду в голову – он распоясался сильнее обычного и постоянно донимал безответную тетушку и беднягу Роба своими проделками. Окту притомилась от его бешеных скачек, а Дон взбунтовался в открытую, когда ему приказали прыгать и показывать прочие трюки; студенток колледжа пугали и забавляли призраки, бродившие по ночам по территории; в часы, посвященные занятиям, их сбивали с мысли потусторонние завывания, и они ахали, видя, как бесшабашный юноша пытается покорить огонь, воду и медные трубы. В конце концов один случай заставил Теда образумиться и произвел непреходящее впечатление на обоих мальчиков, ибо неожиданная опасность и жуткий страх превратили Льва в агнца, а Агнца – во льва, если говорить о храбрости.

Первого сентября – эта дата запомнилась мальчикам навсегда – они после приятной и удачной рыбалки сидели в сарае: к Дейзи пришли гости, и ее кузены сочли, что будут там лишними.

– Говорю тебе, Бобби, пес захворал. Не хочет ни играть, ни есть, ни пить, ведет себя странно. Если с ним что случится, Дан нас убьет, – объявил Тед, глядя на Дона, который вытянулся возле конуры, передыхая после беспокойных блужданий – до того он метался между дверями комнаты Дана и тенистым уголком двора, где хозяин его положил на землю старую шляпу – сторожить до своего возвращения.

– Может, ему просто жарко. А иногда мне кажется, что он тоскует по Дану. С собаками, знаешь ли, такое бывает, а этот не в духе с тех самых пор, как ребята уехали. Может, с Даном что-то случилось. Дон вчера ночью выл и все не мог успокоиться. Я про такое слышал, – задумчиво отозвался Роб.

– Пф! Да откуда ему знать? Он просто куксится. Пойду взбодрю его, побегаем вместе. Мне от бега всегда легче делается. Эй, дружище! Проснись, выше нос!

И Тед щелкнул пальцами у пса перед мордой, но тот лишь глянул на него с угрюмым безразличием.

– Оставь ты его в покое. Если завтра не оклемается – отведем к доктору Уоткинсу, пусть посмотрит.

И Роб вновь уставился на ласточек в небе – он лежал на сене и отделывал латинский стих, который только что сочинил.