Маленькие женщины

– На этот раз ты сам жульничал, и такими же жульническими были таблетки, которые я тебе дала. В них не содержалось никакого лекарства. Если сахар и молоко могут излечивать дифтерию таким замечательным образом, я это, пожалуй, возьму на заметку. О Том, Том, неужели ты никогда не покончишь со своими вечными проделками?

– О Нэн, Нэн, неужели ты никогда не перестанешь обводить меня вокруг пальца?

И они весело засмеялись друг над другом, точно так же, как делали это в прежние времена, которые всегда живо вспоминались им, когда они шагали в Пламфильд.

– Я же знаю, что, скорее всего, не увижу тебя целую неделю, если только не выдумаю какой-нибудь предлог для визита в твою приемную. Ты все время так отчаянно занята, что мне никак с тобой не поговорить, – объяснил Том.

– Тебе тоже следовало бы заниматься делом и быть выше подобных глупостей. Право же, Том, если ты не станешь посвящать все свое внимание учебе, ты никогда ничего не добьешься, – заметила Нэн серьезно.

– Мне этой учебы и так вполне хватает, – отвечал Том, всем своим видом выражая отвращение. – Человек должен хоть немного развлечься, после того как целыми днями вскрывает трупы. Я не могу долго выдерживать это занятие без перерыва, хотя некоторым оно, похоже, доставляет огромное удовольствие.

– Тогда почему не бросить медицину и не заняться чем-нибудь более подходящим? Ты же знаешь, я всегда считала, что ты делаешь глупость, – сказала Нэн с чуть заметным выражением озабоченности в проницательных глазах, пытаясь найти признаки болезни на лице, румяном, как красное яблочко.

– Ты знаешь, почему я выбрал эту профессию и почему я останусь верным ей, даже если она меня убьет окончательно. Хоть с виду, возможно, и не скажешь, что я слаб здоровьем, но у меня застарелое сердечное недомогание, и оно рано или поздно сведет меня в могилу. Только одна докторша во всем мире может меня вылечить, но не хочет.

Выражение задумчивого смирения на лице Тома было и забавным, и трогательным; он говорил с чувством и продолжал делать такого рода намеки без малейшего поощрения со стороны собеседницы.

Нэн нахмурилась, но она уже привыкла к подобным речам и знала, как лечить Тома.

– Эта докторша применяет лучшее и незаменимое лекарство, но еще не было на свете такого трудноизлечимого пациента. Ты был на том балу, как я велела?

– Был.

– И посвятил все свое внимание хорошенькой мисс Уэст?

– Танцевал с ней целый вечер.

– И никакого воздействия на твое любвеобильное сердце?

– Ни малейшего. Один раз я зевнул ей в лицо, потом забыл принести ей угощение и вздохнул с облегчением, когда сдал ее с рук на руки ее мамаше.

– Принимай дозу этого лекарства как можно чаще и наблюдай за симптомами. Я прогнозирую, что постепенно тебя начнет к этому тянуть.

– Никогда! Я уверен, что на мой организм это не подействует.

– Увидим. Выполняй предписания врача! – отвечала она сурово.

– Хорошо, доктор, – кротко кивнул он.

На минуту воцарилось молчание; затем, словно яблоко раздора было забыто под влиянием приятных воспоминаний, вызванных знакомыми видами, Нэн неожиданно сказала:

– Как весело мы, бывало, играли в том лесу! Помнишь, как ты свалился с большого орехового дерева и чуть не сломал себе ключицу?

– Еще бы не помнить… и как ты натирала меня без конца настойкой полыни, пока я весь не сделался красно-коричневым, а тетя Джо все причитала из-за моей испорченной курточки, – засмеялся Том, снова став на минуту мальчишкой.

– А как ты устроил в доме пожар?

– А как ты убежала на станцию за своей коробкой?

– Ты когда-нибудь говоришь теперь «Тыща черепах»?

– Кто-нибудь еще называет тебя «Сумасбродкой»?

– Да, Дейзи!.. Милая Дейзи, я не видела ее целую неделю.

– Я встретил Деми сегодня утром, и он сказал, что она сейчас ведет хозяйство в доме мамы Баэр.

– Она всегда помогает тете Джо, когда та погружается в «водоворот». Дейзи – образцовая домохозяйка, и я советую тебе добиваться ее расположения, раз уж ты не можешь взяться за учебу как следует и подождать, пока станешь взрослым, прежде чем начать ухаживать за девушками.

– Нат разбил бы свою скрипку о мою голову, если бы я только намекнул на что-нибудь в таком роде. Нет уж, спасибо. Другое имя начертано на моем сердце, и это имя невозможно стереть так же, как синий якорь на моем плече. «Надежда» – мой девиз, «Никогда не сдаваться» – твой; увидим, кто будет держаться более стойко.

– Вы, глупые мальчики, думаете, что мы должны разбиться на парочки, как в прежние дни, когда были детьми; но мы не собираемся заниматься этой чепухой… Как хорошо отсюда выглядит Парнас! – воскликнула Нэн, снова неожиданно меняя тему разговора.

– Дом великолепный; но я все же больше люблю старый Пламфильд. Вот удивилась бы тетя Марч, если бы увидела, как все здесь изменилось! – откликнулся Том, когда они оба задержались у больших ворот, чтобы полюбоваться пейзажем, который открылся их взгляду.