Маленькие женщины

Джози в самом деле намеревалась начать с многострадальной возлюбленной Ромео, а затем перейти к Бьянке, Паулине[223] и нескольким другим любимицам всех увлеченных театром девушек, но она была проницательной маленькой особой и сразу же поняла, насколько хорош совет, данный ей дядей Лори, и решила последовать ему. Так что вместо напыщенных тирад, которых ожидала мисс Камерон, Джози исполнила сцену безумства Офелии – исполнила очень хорошо, так как в подготовке этой роли ей помогал преподаватель риторики из колледжа Лоренса и она уже много раз исполняла ее прежде. Она, конечно, была слишком молода, но белое платье, распущенные волосы, настоящие цветы, которые она разбросала на воображаемой могиле, помогли созданию иллюзии. Она трогательно пела песни, делала вызывающие жалость реверансы и исчезла за портьерой, разделявшей комнаты, бросив через плечо взгляд, который настолько удивил ее критически настроенную слушательницу, что она зааплодировала. Обрадованная этим желанным звуком, Джози бегом вернулась, изображая девчонку-сорванца, героиню одного из фарсов, в которых часто играла, и произнесла монолог, полный веселья и озорства в начале и кончающийся слезами раскаяния и искренней мольбой о прощении.

– Неплохо! Попробуй еще. Лучше, чем я ожидала, – произнес голос оракула.

Джози попробовала произнести речь Порции[224] и декламировала блестяще, произнося с надлежащим выражением каждую великолепную фразу. Затем, не в силах удержаться, она стремительно перешла к тому, что считала своим высшим достижением, – роли Джульетты, начав балконной сценой и кончив отравой и склепом. Она была уверена, что превзошла саму себя, и ждала аплодисментов. Звонкий смех заставил ее затрепетать от возмущения и разочарования. Она подошла к мисс Камерон и остановилась перед ней, сказав с вежливым удивлением:

– Мне говорили, что я играю эту роль очень хорошо. Мне жаль, что вы думаете иначе.

– Моя дорогая, твое исполнение никуда не годится! Да и как может быть иначе? Что может ребенок знать о любви, страхе и смерти? Тебе рано браться за эту роль. Оставь в покое трагедию, пока ты к этому не готова.

– Но вы аплодировали, когда я сыграла Офелию.

– Да, это было довольно мило. Любая умная девочка может в этой сцене произвести впечатление на публику. Но до подлинного смысла трагедий Шекспира ты, детка, еще не доросла. Фрагмент комедии был лучше всего. Там ты показала настоящий талант. Ты была и комичной, и трогательной. Это мастерство. Не теряй его. Монолог Порции был хорошей декламацией. Продолжай разучивать такие монологи; это хорошая тренировка для голоса – учит разным оттенкам выражения. У тебя хороший голос и естественная грация движений. И то, и другое большое подспорье для актрисы, их трудно приобрести тренировкой.

– Что ж, я рада, что у меня есть хоть какие-то задатки, – вздохнула Джози, смиренно опускаясь на табурет, заметно павшая духом, но все еще не устрашенная и твердо намеренная высказаться.

– Моя дорогая девочка, я предупреждала, что тебе не понравятся мои слова, однако я должна быть честной, если хочу оказать тебе реальную помощь. Мне пришлось сказать неприятную правду многим, подобным тебе, и большинство из них так и не простили мне этого, хотя время подтвердило правоту моих слов, и теперь эти девушки стали, как я и советовала им, просто хорошими женами и счастливыми матерями. Но несколько девушек продолжили идти к цели и добились неплохих результатов. Об одной из них ты, думаю, скоро услышишь, так как у нее, помимо красоты, есть талант, терпение, упорство и ум. Ты еще слишком юная, чтобы можно было понять, принадлежишь ты к первым или ко вторым. Гении большая редкость, и даже в пятнадцать лет мало кто из них проявляет способности, которые позволили бы надеяться на будущую мощь таланта.

– О, я не думаю, что я гений! – воскликнула Джози; она становилась спокойнее и серьезнее, вслушиваясь в мелодичный голос и вглядываясь в выразительное лицо. Они наполняли ее душу доверием, столько было в них силы, искренности и доброты. – Я только хочу выяснить, достаточно ли у меня способностей, чтобы продолжать занятия, и смогу ли я после нескольких лет учебы хорошо играть в любой из хороших пьес, которые людям никогда не надоедает смотреть. Я не надеюсь стать второй миссис Сиддонс или мисс Камерон, хотя мне очень хотелось бы этого. Но мне кажется, что во мне что-то есть, и это «что-то» может проявиться только на сцене и никак иначе. Когда я играю роль, я совершенно счастлива. Кажется, что я живу, что я в моем собственном мире, что каждая роль – новый друг. Я люблю Шекспира, и мне никогда не надоедают его великолепные герои. Конечно, я еще не понимаю их до конца. Но это все равно что остаться ночью наедине с горами и звездами, торжественными и великими, и пытаться вообразить, как все вокруг будет выглядеть, когда взойдет солнце и мир во всем своем великолепии ясно предстанет предо мной. Пусть пока я не понимаю красоты, но я ее чувствую и жажду ее выразить.