Маленькие женщины. Хорошие жены

– Это то, из-за чего ты была такой несчастной осенью, Бет? Ты тогда этого не осознавала и так долго скрывала, да? – спросила Джо, отказываясь в это верить или говорить, что «так будет лучше», но радуясь, что Лори непричастен к горю Бет.

– Да, тогда я перестала надеяться, но мне не хотелось в этом признаваться. Я пыталась думать, что это всё плод моих фантазий, и не позволяла себе никого тревожить. Но когда я видела, какие вы все здоровые, сильные и полные счастливых надежд, мне было тяжело чувствовать, что я никогда не смогу быть такой, как вы, и это делало меня несчастной, Джо.

– О, Бет, и ты ничего мне не сказала, не позволила прийти на помощь? Как ты могла отгородиться от меня, проходя через всё это в одиночку?

В тоне Джо был слышен нежный упрёк, и у неё защемило сердце при мысли о той борьбе, которую, должно быть, в одиночестве вела Бет, пока она училась прощаться со здоровьем, любовью и жизнью и несла свой крест с такой готовностью.

– Возможно, это было нехорошо, но я старалась поступать правильно. Я не была уверена, никто ничего не говорил мне, и я надеялась, что ошиблась. Было бы эгоистично пугать всех вас, когда мама так волновалась о Мэг, а Эми уехала, и ты была так счастлива с Лори – по крайней мере, так я думала тогда.

– А мне казалось, это ты влюблена в него, Бет, и я уехала, потому что не могла полюбить его! – воскликнула Джо, радуясь, что сказала всю правду.

Бет выглядела настолько поражённой этой идеей, что Джо улыбнулась, несмотря на свои переживания, и тихо добавила:

– Значит, ты не была влюблена, душечка? Я боялась этого и всё это время представляла себе твоё бедное маленькое сердечко, полное безответной любви.

– Ну что ты, Джо, как я могла, ведь он так любил тебя? – спросила Бет невинно, как ребёнок. – Я действительно к нему очень привязана. Он так добр ко мне, как я могу не любить его? Но он никогда не мог быть для меня никем, кроме брата. Я надеюсь, что когда-нибудь он действительно станет мне братом.

– Не благодаря мне, – решительно сказала Джо. – Ему осталась Эми, и они бы отлично подошли друг другу, но сейчас к таким вещам у меня душа не лежит. Мне всё равно, что будет с кем-то, кроме тебя, Бет. Ты должна поправиться.

– Я хочу выздороветь, о, так хочу! Я пытаюсь, но с каждым днём теряю силы и всё больше убеждаюсь, что никогда не верну своё здоровье. Это как морской отлив, Джо, когда он начинается, то наступает медленно, и его нельзя остановить…

– Его необходимо остановить, твой отлив не должен наступить так скоро, в девятнадцать лет – это слишком рано, Бет. Я не могу тебя отпустить. Я буду работать, молиться и бороться с этим. Я удержу тебя, несмотря ни на что. Наверняка есть способ, не может быть слишком поздно. Господь не будет настолько жесток, чтобы забрать тебя у меня, – запальчиво воскликнула бедная Джо, ибо её характер был совсем не так благочестиво покорен, как у Бет.

Бесхитростные, искренние люди редко распространяются о своём благочестии. Оно проявляется скорее в поступках, чем в словах, и оказывает большее влияние, чем проповеди или торжественные заявления. Бет не могла рассуждать о вере или объяснить, как она даёт ей мужество и терпение отказаться от жизни и ждать смерти с радостью. Как доверчивый ребёнок, она не задавала вопросов, но оставила всё Богу и природе, Отцу и Матери всех нас, чувствуя уверенность в том, что они, и только они, могут научить и укрепить сердце и дух для этой жизни и жизни грядущей. Она не пыталась переубедить Джо душеспасительными речами, только ещё больше любила сестру за её страстную привязанность и крепче льнула к сердечной человеческой любви, от которой наш Отец никогда нас не отлучит, но через которую Он приближает нас к Себе. Она не могла сказать: «Я радуюсь смерти», потому что жизнь была очень дорога для неё. Она могла только всхлипнуть: «Я стараюсь подготовиться», – крепко держась за Джо, когда первая горькая волна этого великого горя накрыла их обеих.

Мало-помалу Бет спросила с вернувшимся к ней умиротворением:

– Ты расскажешь об этом, когда мы вернёмся домой?

– Я думаю, они поймут всё без слов, – вздохнула Джо, ведь теперь ей казалось, что Бет меняется с каждым днём.

– Возможно, не поймут. Я слышала, что люди, которые любят нас больше всего на свете, часто слепы и не замечают таких вещей. Если они этого сами не почувствуют, скажи им за меня. Я не хочу ничего скрывать, и будет добрее заранее раскрыть им мою тайну. У Мэг есть Джон и дети, они её утешат, но ты должна поддержать отца и мать, да, Джо?

– Если смогу. Но, Бет, я ещё не сдалась. Я буду считать, что это твоя больная фантазия, и не позволю тебе самой поверить в это, – сказала Джо, стараясь говорить бодро.

Бет полежала минуту в раздумьях, а затем сказала своим обычным спокойным тоном: