Маленький чайный магазинчик в Токио

Она прислушалась к тихому журчанию фонтана, плеску воды о воду, заметила, как от водомерки по поверхности пруда во все стороны расходятся круги, присмотрелась к пятнистой тени на дорожке от проглядывающего сквозь деревья солнца. Ее плечи приподнялись, будто с них свалился груз, и ее охватило волшебное чувство легкости. Ей казалось, что она сейчас взлетит, но в то же время она чувствовала себя такой заземленной, будто у нее выросли корни. Это спокойствие… Оно наполнило ее, подарив прекрасное чувство умиротворения. Фиона ощущала аромат деревьев, легкий ветерок, что ласкал ее лицо. Перед ней была природа во всем многообразии цветов и форм… Она прикрыла глаза, а затем снова их открыла, и поразилась яркости зелени, нежной красоте бледно-розовых цветов и контрасту темного дерева балкона. Внезапно Фиона поняла, как рада, что у нее нет с собой камеры и ей не нужно ничего здесь фотографировать. Очень давно она не чувствовала такую внутреннюю гармонию, это плавучее ощущение неги, будто все ее чувства были открыты миру.

– Ваби-саби, – тихо промолвила Харука. – Часть японской культуры. Это значит ценить то, что не идеально, ведь в этом и кроется привлекательность таких вещей. Это принятие ценности вещей – старого горшка, старого человека – и понимание того, что эти вещи обладают мудростью, ведь они многое повидали.

Из-под своей темно-синей туники она вынула маленький горшочек и подняла его. Он был красивым, но когда-то давно разбился (откололся большой треугольный кусок), но его склеили. Починка была очень заметна: по краю скола шла золотая жилка, которая скорее подчеркивала, а не скрывала дефект.

– Он очень старый; он принадлежал бабушке моей бабушки по материнской линии, – она аккуратно указала на золотой шов. – Мы ценим старое, поэтому мы реставрируем вещи, принимаем починку как часть жизни. Это кинцуги; восхваление несовершенства. Изъян прославляют тем, что ремонтируют его золотом, потому что красота заключается в уникальности его несовершенства. Лицо старого человека испещрено морщинами от лет счастья, печали и свершений, но эти морщины были заслужены. Ваби-саби – это значит ценить несовершенства, ибо они есть отражение нашей жизни.

Фиона проследила взглядом за золотой жилкой, очерчивающей неровный край отколовшегося кусочка на бледно-голубом фарфоре, и взяла ее из протянутой руки Харуки.

– Какая красота!

– Ваби-саби – это также значит признать то, что ничто не вечно, и мы должны ценить то, что есть здесь и сейчас. Мы придаем большое значение цветущей сакуре не только из-за ее красоты, но и за мимолетность; завтра цветы могут исчезнуть, и красота заключается в том, чтобы их созерцать. Вот почему в Японии так важны времена года: природа прекрасна, но ее невозможно остановить…

Фиона кивнула. Она была очарована словами этой женщины.

Харука протянула руку в сторону сада.

– Очень важно уделять время общению с природой. Это наша жизненная сила. Заряжает нас энергией, дарит гармонию. Возвращает нас к простоте жизни и уводит от стрессов современной реальности. В Японии работа приносит много стресса. Люди работают очень много и очень мало отдыхают, поэтому так важно найти время, чтобы вспомнить, кто мы есть, и полюбоваться природой.

– Какая прекрасная философия, – кротко сказала Фиона, – и я чувствую успокаивающее влияние сада. Так красиво!

Бурлящее раздражение и негодование, что так ее терзали, рассеялись благодаря тихому, красивому саду и неторопливому рассказу Харуки о японской философии.

– Спасибо! Теперь мне нужно идти готовить ужин, а Сэцуко покажет вам сад.

С этими словами она с легкостью поднялась, а Фиона в этот момент подумала, что ей самой придется с трудом разгибать одеревеневшие ноги, чтобы встать.

Сэцуко повела Фиону по короткой гравийной дорожке, затем они остановились у плакучей вишни и оглянулись на чайную.

– Так красиво, особенно деревья бонсай; они меня завораживают. Они же требуют невероятного ухода?

– Да! Я даже боюсь к ним прикасаться! Это дети моей матери. – Сэцуко изобразила страх, рассмешив Фиону. – Один обрезанный лист, который следовало бы оставить, и у меня будет много неприятностей… Хаха сама спроектировала и создала этот сад. Это настоящий плод любви. Она хотела создать идеальную обстановку для чайных церемоний. Это ее настоящая страсть.

– Мне так хочется узнать об этом побольше!

Сэцуко издала легкий звенящий смешок:

– Не волнуйтесь, она умирает от желания вам показать, но… момент должен быть подходящим, а церемонии проводятся не каждый день, но, возможно, завтра вы захотите снова зайти в магазин.

– Очень хочу! Хотя у меня встреча с Гейбом. – Она нахмурилась.

– Он тебе снова нравится. – Сэцуко ткнула Фиону локтем в ребра, что было очень на нее не похоже. На мгновение показалось, будто они два подростка.

– Я-я…

Фиона покраснела и засунула руки в карманы, плотнее закутавшись в пальто, надеясь скрыть вспыхнувший румянец.