Маленький чайный магазинчик в Токио

И после этих чарующих комплиментов он приподнял рукой ее подбородок и, прижавшись губами к ее губам, стал целовать так, что у нее задрожали колени, а из рук выскользнула сумка, упав на пол с глухим стуком, эхом отозвавшимся в ее сердце.

– О боже, – ей наконец удалось вздохнуть, когда они оба отстранились.

– Реально «о боже!». У меня разовьется зависимость от поцелуев с тобой.

– Ага, – сказала она, и ее взгляд сразу же переместился на его губы.

– И тебе придется прекратить это делать…

– А что я такого делаю? – Фиона подняла на него невинные глаза, хотя внутри упивалась своей женской властью и намеренно снова опустила взгляд.

– Вот это. Когда ты смотришь на меня так, будто… Это меня заводит.

Ой! Откровенный разговор. Время девы-воительницы. Она подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

– Меня тоже…

Вот так! Маски сброшены! Она страстно ему улыбнулась.

Гейб приподнял бровь. Комната гудела от напряженной тишины. Они все еще стояли в коридоре рядом со шкафом.

– Ты еще не оценила вид из окна, – сказал он, глядя через ее плечо.

Но ее озорного бесенка уже было не остановить.

– Я вполне довольна этим… – сказала Фиона, внезапно ощутив внутри всю мощь женской силы. Впервые в жизни она чувствовала себя сексуальной. Она приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала его в ответ.

– Ты меня убиваешь. Я же давал тебе шанс двигаться медленно.

– Кто сказал, что я хочу двигаться медленно? Десять лет, помнишь?

– Порой неторопливость приносит много удовольствия, – сказал он, подняв преступно сексуальные брови, и она растаяла… Как, черт возьми, брови могут быть сексуальными?

Он взял ее за плечи и мягко развернул спиной к себе.

– О! – сказала она. – Ого. Вау. Это…

Гейб обнял Фиону, прижимаясь грудью к ее спине, а затем подтолкнул ее вперед к огромным дверям из зеркального стекла, ведущим на балкон.

– Какой вид, а? – Он уткнулся носом в ее шею, а затем прижался щекой к ее щеке. Сейчас Фиона была рада, что она высокая и они могут вот так стоять. На самом деле ему пришлось немного пригнуться, но все равно было невероятно приятно, прижавшись друг к другу, смотреть на идеальную форму горы с заснеженной вершиной.

– Думаю, она прекрасна, потому что… – сказала Фиона после того, как они некоторое время стояли в молчаливом созерцании. – Она похожа на детский рисунок остроконечной горы. Ну, знаешь, как дети всегда рисуют квадратные дома, с дверью посередине. А эта гора правильной формы. Со снежной шапкой на макушке.

Гейб крепче прижал ее к себе и издал легкий смешок.

– Как замечательно, что ты постоянно заставляешь меня смотреть на все по-другому. Я видел Фудзи сотни раз, но никогда не смотрел на нее так.

– Кажется, мне придется довольствоваться неоригинальным снимком этой горы, – вздохнула Фиона.

Проблема всех культовых пейзажей: трудно найти новый ракурс.

– Рано опускать руки. У нас впереди еще пара дней. Чем бы ты хотела заняться? Думаю, сегодня вечером мы могли бы поужинать в изакайе.

– Что такое иззи… как там?

– Изакайя, – медленно произнес он. – Если просто, то это японский паб, где подают еду, похоже на тапас-бар.

– Хорошо! Звучит заманчиво.

– Пойду-ка я распакую вещи, а потом, может, выйдем, разомнем ноги, немного осмотрим окрестности?

– Отличный план! – согласилась она, испытывая легкое облегчение от того, что спал этот сексуальный накал и они опять нормально разговаривают.

Он поцеловал ее и направился к двери.

– А завтра я устрою тебе сюрприз…

Эти красивые глаза потемнели от озорства и чего-то еще, что заставило ее сердце сжаться.

– О, а мне понравится?

– Определенно! – Он улыбнулся и ушел.

Как только дверь за ним закрылась, Фиона опустилась на кровать. Она провела концом косы по ладони, наслаждаясь трепещущим внизу живота волнением.

Подойдя к окну, она стала вглядываться в спящий вулкан. Он существует тысячи лет, пока жалкие людишки приходят и уходят. Жизнь эфемерна, и в этой быстротечности заключается красота – все, как учила ее Харука.

Она наклонила голову, разминая мышцы шеи. Сказала: «А», говори и «Б». Быть в Японии, быть с Гейбом! Такое случается раз в жизни. Конечно, Фиона не ждет, что он в нее влюбится… но она же про это прекрасно знает. Пройдет неделя, и она скорее всего никогда его больше не увидит. Если она будет про это помнить, то он вряд ли разобьет ей сердце, правда?

Дорожки и ступеньки (все триста девяносто восемь) на пути к пагоде Чурейто проходили рядом с только что распустившейся вишней, аромат цветов наполнял воздух, немного отвлекая от боли в ногах… и в других местах. В голову постоянно лезли нервные мысли о том, что же будет потом… На свежем воздухе было полегче, хотя Гейб продолжал брать ее за руку и поглаживать ее ладонь большим пальцем.

– Вот это подъем, – сказал Гейб, когда они остановились перед пагодой. Весенний воздух наполнился птичьим пением.

– Но оно того стоило!