Маленький друг

До приезда Гарриет все девочки в ее вигваме уже успели разделиться на пары и по большей части ее игнорировали, и хоть однажды ночью Гарриет и проснулась от того, что рука у нее опущена в тазик с теплой водой, а остальные девчонки стоят в темноте возле ее кровати, хихикают и перешептываются (считалось, что если опустить руку спящего человека в теплую воду, то он описается), но вроде бы это было не потому, что девчонки терпеть не могли именно ее – впрочем, был еще случай, когда пищевую пленку натянули под сиденьем унитаза. “Эй, ты чего там застряла?” Человек десять так и покатились со смеху, когда она вышла из туалета – с каменным лицом и в мокрых шортах, но это ведь ей тогда просто не повезло, они ведь не специально над ней подшутить хотели? Но казалось, что все остальные про шутку знали: Бет и Стефани, Беверли и Мишель, Марси и Дарси и Сара Линн, Кристл и Джейда, и Ли Энн, и Дэвон, и Доун. Все они в основном были из Тупело и Колумбуса (девочки из Александрии жили в вигвамах “Иволга” и “Щегол”, хотя Гарриет и их не особо жаловала), все они были выше Гарриет и на вид – старше, эти девчонки мазали губы ароматизированными блесками, носили шорты из обрезанных джинсов и натирались кокосовым маслом перед тем, как встать на водные лыжи. А от их разговоров (“Бей Сити Роллерс”, “Осмондс”[36], какой-то мальчишка по имени Джей Джексон, который учился в их школе) Гарриет делалось скучно и тошно.

И Гарриет знала, что так и будет. Знала, что ее ждут “клятвенные карточки”. Знала, какой ужасной жизнь будет без библиотеки, знала про спортивные соревнования (как же она их ненавидела), “королевские ночи” и зубрежку Библии, знала, что придется скучать и вариться заживо, сидя в неудобном каноэ в безветренную погоду, и слушать разговоры о том, добрый ли христианин Дэйв, удалось ли уже Уэйну потрогать за грудь Ли Энн и пьет ли Джей Джексон.

В общем, проблем и без того хватало. Но теперь Гарриет перешла в восьмой класс и поэтому даже представить не могла, что ее ждет еще одно жуткое унижение, потому что ее впервые в жизни записали в “подростки”, которые, судя по выданной ей литературе, были совершенно безмозглыми существами – сплошные выпуклости и выделения. Она не знала, что ей придется смотреть бодренькие и позорные фильмы с кучей отвратительных медицинских подробностей, не знала, что нужно будет сидеть на “круглых столах”, где девочек не только поощряли задавать вопросы очень личного характера, которые Гарриет иногда казались и вовсе порнографическими, но еще и отвечать на них.

Во время этих обсуждений Гарриет сгорала от стыда и ненависти. Ее оскорбляло, когда Врачиха не моргнув глазом ставила ее – Гарриет! – в один ряд с этими идиотками из Тупело, которые только и думали о запахе пота подмышками, половых органах и свиданиях. Густой дух дезодорантов и “гигиенических” лосьонов в раздевалках, щетинистые волоски на ногах, жирный блеск для губ – все заляпано липким маслицем “половозрел ости”, непристойности, все – вплоть до капелек воды на сосисках для хот-догов. Хуже того, Гарриет казалось, будто отвратительный слайд из набора “Твой организм в период созревания” – сплошные молочные железы, какие-то трубы и матка – спроецирован на ее глупенькое несчастное тело, как будто, стоит теперь кому-нибудь на нее посмотреть, и они – даже сквозь одежду – только и увидят, что внутренние органы, гениталии и волосы в самых неподобающих местах. И знать, что этого никак не избежать (“естественный процесс взросления!”), – это как знать, что ты умрешь. Но в смерти хотя бы есть достоинство – конец бесчестью и печалям.

Конечно, были у нее в домике и девочки с нормальным чувством юмора, Кристл и Марси, например. Но другие ее соседки, повзрослее, с женскими формами (Ли Энн, Дарси, Джейда, Доун) были грубыми и пугали Гарриет, она с отвращением наблюдала за тем, как рьяно они стремились сбиться в группы по примитивным биологическим признакам – у кого, например, выросли “титьки”, а у кого – нет. Они рассказывали, как с кем-нибудь “обжимались”, они говорили, что у них началась “менстра”, они сквернословили. И в головах у них были одни пошлости. “Смотри, – сказала Гарриет, когда Ли Энн никак не могла застегнуть спасательный жилет, – просто вот здесь надо трахнуть кулаком посильнее…”

Все девчонки, в том числе и неблагодарная Ли Энн, так и прыснули со смеху.

“Что-что ей надо сделать, Гарриет?”

“Трахнуть, – ледяным тоном ответила Гарриет. – Трахнуть – совершенно нормальное слово”.

“Да ну? – идиотское хихиканье – до чего же они пошлые, все-все, сплошной пот и менструации, волосы на лобках и мокрые круги под мышками, и одни парни на уме, пихают друг дружку локтями, перемигиваются. – Повтори-ка, Гарриет. Это как? Что ей нужно сделать?..”

Зак и Зиг добрались до темы распития пива.

– Ну-ка, скажи мне, Зиг. Стал бы ты пить что-нибудь невкусное? Да еще и вредное?

– Фу-у! Ни за что!

– Ну, хочешь – верь, хочешь – нет, а многие взрослые такое пьют, да и дети, бывает, тоже!

Зиг с удивлением воззрился на публику:

– Вот эти дети, Босс?