Маленький Лёша и большая перестройка

Лёшка порадовал. Встретили на днях на улице двух бездомных мальчишек. Мама с ними поговорила, потом объяснила Лёше: «У этих мальчиков нет дома. У них плохие мамы и папы, отказались от них». Переживал за мальчиков весь вечер и во время очередного разговора предложил: «Мама, давай их к нам возьмём!» Мама как раз раздумывала об их устройстве в приют. Чувствуя мамино колебание, Лёша добавил: «Ничего страшного»… Да, конечно, огромная работа в нём совершается. Недаром Лёшка подчас вспоминает и вдруг начинает повторять помногу раз: «Господи, помилуй».

А сегодня, под влиянием той встречи с беспризорниками, произошла грустная сцена. От машинки, которую Лёша катил за собой по улице, отвалилась немаловажная деталь – прикреплённый к шофёрскому креслу гонщик. Отвалилась и потерялась. Говорю: «Подожди минутку, сейчас найду гонщика и вернусь, никуда не уходи». Через две минуты возвращаюсь. Молчит. Личико искривлено отчаянием, слёзы в три ручья.

- Лёшенька, что случилось?

- Я думал, ты меня оставила!

Ещё октябрь, но Лёша уже очень ждёт зимы. Вспоминает Деда Мороза, Снегурочку, снеговика, катание на санках.

25 октября 1991

Из нашего окна виден Исаакиевский собор:

- Мама, Исакий подглядывает.

- Людя я. Мы люди, и я людя.

- Лёшенька, ты не людя. ты человек.

- Я не человек, а людя.

3 года

Принтер сломался, работать не на чем. А 3.000 рублей долгов висят на нас по-прежнему. Но это ещё полбеды. Беда сейчас одна на всех. Смотрит из-за угла глазами голода. В магазинах нет ничего, кроме молока. В последнюю неделю совсем пропал хлеб. Возле булочных стоят гигантские очереди в тщетной надежде, что хлеб, быть может, привезут, и тогда его удастся купить. Но почти никогда не привозят. По магазинам мечутся растерянные люди. В Москве, говорят, хлеб есть, но по 3-5 рублей за буханку. Цены неподъёмные.

Тем не менее, мы как-то ухитрились отметить Лёхино трёхлетие. На стол наскребли кое-каких продуктов, копили их целый месяц.

Каков Лёха к своим трём годам? Мне кажется, он очень хрупкий. Очень светлый, но бывает обуреваем эго, а какие мы с Иваном воспитатели? Тяжело быть родителем хорошего ребёнка. Страшно помешать его правильному развитию. Но распустить ещё страшнее, поэтому к Лёше мы предъявляем очень высокие требования, практически как ко взрослому человеку. Похоже, он привык к такому отношению, а друзья нас ругают – пацану попадает за то, за что даже строгая тётя Надя не будет ругать своего Сашульку. Человек, наш Лёша, добрый, щедрый, отзывчивый, но случаются и заскоки, и неприглядные сцены, хотя очень-очень редко. Мы любим Лёху, но нам страшно за него в этом мире.

К трём годам он научился уверенно читать. Знает цвета: синий, жёлтый, красный, белый, чёрный, зелёный. Менее уверенно: фиолетовый, голубой, коричневый, серый. Считает предметы до 4-х, неуверенно – до 5. Знает свои фамилию, имя и отчество, а также фио родителей, фамилии соседей. Живём мы на «Тейской» (Адмиралтейской) набережной – выговорить её название целиком пока сложно, - в доме 12 и квартире почему-то 13 (хотя в самом деле 14). Город наш называет Санкт-Петербургом чётко и уверенно.

3 ноября 1991

Лёха ни разу не видел глобуса. Поэтому сегодняшняя сцена показалась мне удивительной. Взял в руки мячик, ткнул в какую-то невидимую точку и сообщил: «Вот где мы живём».

Доел до сердцевины яблоко. Смотрит на косточки, философски замечает:

- Тоже косточки. Интересно, как они сюда забрались?

- Куда положить косточки?

- На подносик.

Смотрит ошеломлённо. Тычет себе под нос:

- Сюда???

Едем по противоположной нашему дому стороне Невы.

- Где Исакий?

Уверенно показывает.

- Где Адмиралтейство?

Снова показывает.

- Где наш дом?

- В Союзе Писателей.

- ???? – пришла очередь изумляться маме.

- Птички-фонарейки (канарейки)

25 ноября 1991

Иногда строит из себя сноба.

- Мамочка, это акула.

- Нет, это щука.

Снисходительно:

- Правильно, сообразила (сам, между прочим, это слово только что впервые услышал).

- Это свисток?

- Это флейта.

- Это свисток-флейта?

- Страусник.

Долго не понимала, что это такое. Оказалось, Лёша так называет тетерева.

Взялся нести мамин рюкзак. Минут через десять:

- Тяжело. Когда вырасту, тогда, пожалуйста.

3 года 1 месяц

Две недели мы с Лёшкой и Иваном отдыхали в пансионате «Зелёный Бор» под Лугой. Знакомым тёти Гули надо было срочно реализовать путёвку от работы на двух человек, и нам её просто подарили, только просили вернуть открепительные талоны. Жили мы втроём в двухместном номере, получали питание на двоих, но всё равно отъелись за эти две недели и набрались сил. Лёшка в пансионате был всеобщим любимчиком, и его там основательно засюсюкали, чего мы стараемся по жизни избегать.

В городе, по приезде, шокировало резко выросшее отчуждение, хамство и обилие мата на улицах. А в поезде мы ехали со странным хором, который всю дорогу чудесно исполнял ангельской красоты песни, которые мы никогда прежде не слышали.

16 декабря 1991