Маленький принц и его Роза. Письма, 1930–1944

Надеюсь, это письмецо быстро попадет к тебе в руки. Я получила твою телеграмму из Алжира[317]. Счастлива, что мои письма растрогали тебя. Сегодня отправила тебе целых три. Я взволнована, я встревожена высадкой во Францию. Где же ты, мой супруг? Здесь лето, ясные дни. Деревья не шелохнутся. Лето!

Дорогой, берегите себя. Осторожнее с желудком. С головой. Не ушибайся о косяки. Пожалуйста. Я немного не в себе, потому что с будущего октября отказалась от своей квартиры. Других свободных нет. Бог подскажет, где мне жить. Может, мы будем вместе, и тогда… Всюду мне будет хорошо в твоих объятьях, мой большой мальчик, мое сокровище, моя любовь.

Ваша жена

КОНСУЭЛО

Вот мой адрес с 15 июня и до конца октября: Лейк-Джордж / Нью-Йорк / дом г-на Роберта Левита

161. Консуэло – Антуану [318]

(Нью-Йорк, 6 июня 1944)

Скоро будет ваш день рождения[319].

Я думаю о вас, мой дорогой.

Мой Тоннио, моя любовь,

Я сегодня так взволнована, потому что здесь, в Америке, мы узнали о высадке во Францию. Мой дорогой, я тоже хотела бы быть солдатом и идти помогать несчастным французам. Я думаю, сколько они пережили страхов, тревог, ожиданий. Я думаю о тебе, дорогой мой кусочек плоти, нет, надо сказать, кусище плоти. Я тебе пишу, как всегда, в неизвестность… Кому-то из друзей везет больше, чем мне, их письма обязательно приходят по адресу. Понимаешь? Я говорила тебе во множестве писем написать письмо или несколько слов по кабелю Хичкоку и сказать ему, чтобы он объяснил мне твои счеты. Почему ты этого не делаешь? Почему от меня скрывают такие простые вещи? Я не прошу ничего другого, кроме как того, чтобы ко мне относились немного, как к твоей жене. После стольких грустных историй в нашей жизни! Я не могу поверить, что это идет от тебя. Если ты говоришь, что я твоя жена, то во время твоего отсутствия, Господин, я имею право, я должна знать. Для того хотя бы, чтобы наладить свою жизнь. Я умоляла тебя, но тщетно; или, возможно, ты не получил моих писем? Или тебе совсем не интересно, чем мучается моя маленькая головка? И то, что мне необходим порядок в моей жизни, что я хочу все уладить. Именно по этой причине я и не знаю, нужно ли мне сохранить квартиру? И поскольку плата, безусловно, высокая: 275 долларов в месяц, я уже от нее отказалась, начиная с будущего октября – и я окажусь в гостинице, на милости ресторанов, друзей, улицы… Я умираю от страха, потому что после моего несчастного случая с головой я стала гораздо чувствительней, гораздо… И я говорю себе с печалью: Тоннио хочет от меня прекрасных цветов, но он не кормит мои корни. Если бы я знала, что могу попросить всего еще только тысячу долларов в дополнение к моему пособию на 1945 год, я бы сохранила свою квартиру. Мне не надо было переселяться в конце сентября! Я пишу вам, потому что необходим порядок. Сейчас, когда все идет вверх дном, нужно, чтобы те, кто имеет возможность поддерживать порядок хотя бы в своих носовых платках, должен его поддерживать. Я говорю себе каждое утро: я должна навести порядок в своем доме, я должна навести порядок у себя в душе и в мыслях. Вот почему я говорю с вами о доме, о нашем доме. Я все время думала, что ты приедешь и будешь жить в своей синей комнате… Может быть, в октябре мы уже вернемся во Францию, если Бог захочет! Но я говорю себе: мой муж должен приехать и писать на своем диктофоне, его издатель здесь. И может случиться, что ты будешь очень усталым, и будешь нуждаться в очень серьезном отдыхе. И понадобится спокойное место на Лонг-Айленде, в тишине… Ты отдал свою дань войне. Ты завоевал право на отдых, твой отдых – это снова работа. Но ты любишь свою работу, мой дорогой поэт. И ты напишешь свои прекрасные книги возле меня.

Вчера я перечитала прекрасную фразу из «Военного летчика»: «Я похож на слепого, которого ведут к огню ладони. Он не может описать огонь, но он все-таки его находит. Так и я, возможно, почувствую то, что нуждается в защите, оно незримо, но живет и греет, словно уголек, затаившийся под пеплом ночей в этой деревне»[320].

Мой Тоннио, моя любовь, будьте уверены в моей любви, в моем желании дать вам дом, чтобы ваши цветы стали плодами. Я знаю, это трудно! Но если вы пожелаете быть хоть немного разумным! Мы будем богаты нашей жатвой! Мы будем горды, потому что выполнили свой человеческий долг. Но не надо больше сомнений, Господин, я больше не выдержу.